Ткач ругался и обзывал меня на все лады. Еще бы. Он хотел жить, а если убьют меня, погибнет и он, ведь ни размножаться, ни менять носителя он не мог. Я немного позлорадствовала, но отвлекаться на беседы с жителями собственной головы не было времени. Тоннель принял совсем ветхий и пугающий вид. Похоже, я окончательно заблудилась.

Стоило запаниковать, как старый тоннель с гирляндами скользкой плесени выплюнул меня прямо в объятия лысого пустынника. На этот раз наемник среагировал как надо, ухватил меня за рукав и ошалело выпучился, пытаясь сообразить, как мне при этом удалось отпрыгнуть на два метра. Толстые пальцы с черными ногтями все еще сжимали мой рукав, а из обрубка толчками вытекала кровь. Я вскрикнула, пытаясь стряхнуть отрубленную руку.

Он закричать не успел, голова лопнула под вальхоровым посохом, как спелый арбуз. Я отвернулась, чувствуя на лице и шее горячие капли и подкатывающую к горлу тошноту.

Факел покатился по сырому полу, рассыпая искры. Пальцы мертвого пустынника застыли в судороге, и мне все никак не удавалось оторвать их от рукава. Проще отделаться от балахона. В последний момент я вспомнила о содержимом карманов и с зажатым кулаком обернулась.

— Ты в порядке? Не ранена?

Ого! Он принимал кровавые ванны, что ли?

Илам приблизился на шаг. В правой руке посох, в левой — отобранный у одного из пустынников меч. В свете плюющегося искрами факела, лесовик выглядел пострашнее пустынного генерала.

Я сглотнула подступивший к горлу ком и попятилась. Выходит, он очень бережно обошелся с тюремной охраной… Пылающие темной зеленью глаза зыркнули в сторону. Бинти развернулся, встречая новых гостей.

Их было четверо. Первым подоспел здоровяк с растрепанным пучком белых волос на затылке. Зло сплюнул.

— Ах ты тварь зеленомордая!

Золотоглазая шеттерка поморщилась. Не от вида погибшего товарища, а от чрезмерных и неуместных, по ее мнению, эмоций живого.

Я отступила еще на шаг. Черный коридор за моей спиной дышал пустотой и все тем же знакомым запахом специй.

Беловолосый качнул мечом. Илам принял стойку и среагировал быстрее, чем пустынник шагнул ему навстречу. Для человека лесовик двигался слишком быстро. Я едва успевала следить за перемещением размытой тени с серебристыми прочерками стали и вальхора. Так могла двигаться только сама смерть.

Но и пустынные генералы не были простыми наемниками. В скорости они уступали лесовику, но брали количеством. Никто из них не стал благородно ждать, пока бинти покрошит беловолосого в капусту. Напали все разом. А за их спинами из темноты тоннеля возникли еще три фигуры.