«Все в порядке, – попыталась успокоить стремительный стук сердца, замечая, как прогибаются носилки под тяжестью неведомой ноши. – Они с охоты. Это просто добыча».

Взгляд метнулся назад, в поисках девочек, Кости, но их нигде не было. Лишь незнакомые лица повсюду, которые мрачно взирали туда, куда смотреть уже не хотелось.

«Смелая, говоришь? – с едким сарказмом заметил внутренний голос. – Что ж бежишь тогда, пожав хвост?»

Народ все пребывал. Женщины выбегали из домов взъерошенные, застёгивая на ходу одежду. Их лица отражали одно и то же: ожидание, страх и недавно пролитые слезы. Нерешительно ступая по белоснежному снегу, они присоединялись к процессии и молча, даже обречённо, шли следом.

– Валентина! – закричала резко я, когда среди них мелькнуло знакомое лицо, но пересилить гомон толпы не смогла, голос потонул в обрывках фраз, так и не долетев до нее.

«Что же делать?» – я постаралась приблизиться к женщине, наблюдая, как та вытирает носовым платком глаза. Но все попытки заканчивались провалом, каждый раз меня отшвыривали назад, не стесняясь пинков, подножек и толчков.

– Ай! – спина вспыхнула болью, когда поток людей, хлынувший с маленькой улицы, бросил меня на забор. Слезы вмиг спрятали мир, смазав очертания, превратив все вокруг в бесформенную массу.

«Помогите!»

– Где Ваня? – старческий голос разрезал шум, будто ножом, заставив всех умолкнуть.

– Не повезло ей, – послышалось справа, – теперь только внучки.

– Где он? – пожилая женщина, метнувшись к началу процессии, повисла на руках мужчины. – Где мой Ванечка?

Бородач какое-то время медлил с ответом, а потом, немного поколебавшись, наклонился к старухе и что-то прошептал. Я увидела, как светлые глаза сначала потемнели, превратившись в ночь, а потом вспыхнули ярче звёзд, окрасившись золотом.

– Нет! Это невозможно! – пальцы, лишённые сил, скользнули по одежде, и женщина рухнула на снег, продолжая выть.– Это невозможно.

Она рыдала и смеялась, обращая к людям свое морщинистое лицо, с выражением безграничного отчаяния. Но никто не двинулся, чтобы помочь ей подняться с земли, толпа продолжила путь, обтекая её, словно вода скалу.

– Извините, – было неудобно обращаться к бабушке, не зная имени, но и бросить здесь одну не могла.

Затуманенный взор белёсых глаз вдруг прояснился, и ярость скривила лицо женщины в страшной гримасе. В следующий миг я отлетела в сторону, больно соприкоснувшись со льдом коленями.

– Убирайся, тварь, – скрипучий голос стал выплёвывать страшные слова, временами прерываясь на судорожные всхлипы. – Если бы не ты, они бы жили. Ванечка бы жил, – пальцы, до этого царапавшие землю, вдруг разжались, швыряя в меня грязь. – Проклятая!