Лис твердо кивнул — “с этим то он точно справится”.
— Я закончу и постучусь к вам, чтобы принести клятвы.
— Раз, — начал считать Коста. — Два… три…
“Десять”.
Рыжая криво стриженная голова под факелом, освещающим дверь в привратницкую, где ночью постоянно находился один храмовый служитель, выглядела особенно беззащитно и жалко.
Лис постучал дважды — ему открыли, Коста видел только край оранжевой робы. Три мгновения — пройдоха зашел внутрь, дверь скрипнула, закрываясь.
Время пошло.
Коста двигался с перерывами. Короткими перебежками, стараясь держаться в тени, чтобы миновать освещенные места.
— Вот сюда они относят все таблички для поминовения… там всегда горят свечи — светло, увидишь… — нужная ему комната находилась сзади и немного сбоку главного зала — Лис даже начертил палкой кривой план на песке, тыкая туда, куда ему нужно попасть. — Зашел, поменял деревяшки, вышел, — пояснял рыжий.
“Нашел”.
Свет пробивался из-под плохо пригнанной двери, Коста осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щель — чисто. Ряды свечей, ряды столов, ряды стеллажей и ряды табличек.
“Зашел”.
Столы оказались подписаны и Коста потратил время, пытаясь выяснить, где нужное — но Лис оказался прав — его табличка стояла в ящике на втором столе справа — имя мастера Хо, выведенное его кистью и дата.
— Заявки, не оплаченные службы, оплаченные частично, оплаченные полностью, — бормотал Коста, ища места, куда засунуть свою.
— Надеюсь, вы поймете меня, Наставник, — пробормотал Коста, переложив деревянную табличку в ящик на другом столе — “оплачено полностью, но не отслужено”. Три феникса он положит в храмовый общак сам, как только заработает.