Мог ли Хоакин врать ему и вести свою игру?

Вэй закрыл глаза, перебирая воспоминания, и покачал головой, отряхиваясь.

Нет, Четвертый — его ученик и был верен до конца. Но они не могут рисковать потерять потенциального «видящего суть», не позаботившись о страховке.

— Мы подождем с экспериментами зиму, — повторил Вэй для Кайра, закрывая вопрос. — Это всё?

— Разрешите обратиться с просьбой, господин.

Вэй снисходительно взмахнул кистью руки — дозволяя.

— Следующий аукцион через семь декад. Среди списка детей…

— Особей.

— … особей, отобранных на продажу, есть мой внучатый племянник. Я бы просил господина оставить ребенка в клане.

— Разве при утверждении списка мы не отбираем наиболее бесперспективных?

— Отбираем, но…

— Тех, кто в будущем бесполезен для клана и чьи показатели ментальной активности так низки, что лежат почти на границе?

— Да, но я разработал новую схему тренировок и готов заниматься с ним лично, и через зиму его показатели поднимутся. Прошу вас, господин.

Кайр склонил голову. Старик Вэй вздохнул.

На загорелой шее — четко выше воротника чернел краешек двойной печати клана Арров и его — личной. Но даже с тремя печатями плох тот менталист, который не мечтает обрести свободу. Постоянно ограничивать нельзя — загнанный в угол в зверь всегда обретает силы на рывок, поэтому…

Вэй погладил голубоватый камень в кольце на среднем пальце. Великолепный чистейший накопитель, прозрачный, как слеза младенца, в которой отражается небо.

— Желтые оттенки не так хороши? — Глава протянул руку вперед, унизанную пятью кольцами — три прозрачно-золотых камня, цвета свежего меда, один — голубой, и один — черный. — Сейчас стало так трудно найти подходящий “экземпляр”…