***
«Он все-таки ошибся» — понял Коста мгновений через тридцать. Циновки нужно было раскладывать дальше — так они могли достать друг друга и пинались, затеяв возню.
Так же, он ошибся в том, что общий объединяющий фактор для выражения эмоций сближает — они не орали на него сообща, они орали попеременке и на него и друг на друга, и у него уже начинала болеть голова.
— Если ты не хотел получать наказание у куратора за утро, то и ночевал бы тут один, зачем было тащить нас… — Пыхтел Пятый. — Все равно с ним разговаривать, как в стену плевать!
— В стену плевать! Я тебе сейчас покажу, как в стену плевать!!!
— Сидеть, — равнодушно повторил Коста пятый раз за двадцать мгновений. — Это вы не можете тут плести, меня никто не ограничивал. После утреннего срыва я ещё… не достаточно стабилен, вдруг сорвусь…
Рядом злобно зашипели.
— Да ты… — Семнадцатый встал и в темноте споткнулся об осколки, выругавшись. Первый кувшин они расколотили через два мгновения, как зашли, когда подрались за воду с Пятым.
— Или вы поговорите, или вы будете попадать сюда вместе со мной до тех пор, пока все не проясните… — спокойно и размеренно повторил Коста.
— Прояснится? Что должно проясниться? Он — предатель! Все!!! — рявкнул Семнадцатый.
— Я не предатель!!!
— Слизень, врун, и предатель! На тебя нельзя положиться!
— Я тогда был не причем, — орал Пятый, вскочив с пола. — Я тогда говорил тебе, но ты не стал слушать!!!
— А что тебя слушать? Что тебя слушать? Что ты можешь вообще сказать, если ты постоянно врешь? Ты подлая тварь!
— Я не тварь! И я не врал!!! — орал Пятый в ответ. — Да я вру, но тогда я не врал, Великим клянусь!!!