— …и двое за одного, — закончил Семнадцатый. Горячая ладонь упала сверху на их соединенные руки со второго раза — в первый сосед промазал.

— Тройка, — добавил Коста, кладя свою вторую сверху, чтобы никто не сбежал.

— Тройка! — отозвался эхом Пятый.

— Тройка…

***

— Осталось убедить Шрама, — озвучил Коста очевидное.

— Он не меняет своих решений! — уверенно рубанул Семнадцатый.

— Все бывает в первый раз…

— Меняет, но очень редко, — неохотно подтвердил Пятый. — А что ты понял? Про Шрама. Ты сказал ты понял, чего хочет Наставник?

Коста приподнял бровь в абсолютной темноте, но промолчал.

— Ты понял то же, что и я? — Настаивал Пятый.

— А что вы поняли? — влез Семнадцатый. — И какая разница, что вы поняли, Шрам не меняет решений! Сказал — сделал!

— Меняет, — снова возразил Пятерка. — Но очень редко, и вы знали бы об этом, если бы учились тут…

— … десять зим, — закончил Коста тихо. — Я помню, помню… Может быть ваша проблема именно в этом?

— В чем?

— Вы смотрите на всё отсюда… с острова… а я не учился, и Шрам не мой куратор…

— Шрам не меняет своих решений!

— Я понял, понял… Шрам своих решений не менял, — Коста размял шею, протяжно зевнул и потер виски. — Представьте, что я должен нарисовать портрет по вашему описанию… верный до последнего штриха… Мне нужна информация. Сколько ему зим? Что он любит больше всего? Что его раздражает? Что он не любит больше всего? Что ценит? Что ест на завтрак, и какие у него слабости… И да, Семнадцатый… я хочу, чтобы ты вспомнил дословно, как звучал запрет твоего Учителя…