Осьмиглаз скривился:

– Победил?! Я?! Взгляни, что со мной стало!

– Ты победил! Фазаноля в тебе больше нет!

Тролль дрогнул здоровым плечом:

– Ну, это ещё неизвестно… Может, ему сейчас от меня ничего не нужно. Ведь баранца он уже получил…

Настасья, сдвинув брови, вопросительно уставилась на Окипету.

– Да, – кивнула та. – Пока мы дрались, баранец продолжал подниматься. Ведь это же просто мирный молодой барашек, прорастающий во внешний мир! Барашек, который хочет искупаться в лунных лучах! Он проходил слой за слоем, а мы застряли совсем близко к поверхности, но не на поверхности! Мы были как призраки! Все видели, но без баранца не могли сдвинуть даже пылинки! И так пока не появились вы и не качнули этот комод.

– Вы видели, как Фазаноль забрал баранца? – спросила Настасья.

– Не Фазаноль. Пламмель. Он появился вместе с Лайлапом. Проход, проделанный баранцом, тогда ещё не совсем закрылся.

– А где моя мама? Почему она не с вами? – спросил стожар. Он думал, что ответит Окипета, но ответил тролль. Голос его звучал как из колодца:

– Её с нами не было. Незадолго до того, как кинуться на Окипету, я далеко отбросил твою маму. Она скатилась по лестнице – и вдруг пропала… Может, попала в пространственный карман?

– Она где-то рядом! Она не погибла! – торопливо добавила гарпия. – Её отделяет от нас всего пара слоёв! Почти наверняка она видит нас или может слышать. Но только вот… – Окипета не договорила, но стожар и без неё понял, что она не договорила: «Но только это ничего не значит! Твоя мама будет тебя видеть, а ты её – нет!»

Осьмиглаз привстал на локте. Его единственный глаз был устремлён на стожара.

– Прощения не прошу и прощения от тебя не жду!.. Ищи баранца! Он выведет тебя к маме!

– Где прячется Пламмель? – резко спросил Филат.

– Думаю, там же, где Фазаноль.

– Как я найду его?

– У вас есть пёс! Он поможет найти баранца.

– Пёс не возьмёт след баранца!

– Возьмёт. Пламмель дёрнул баранца слишком резко и оборвал у него часть корня! – Осьмиглаз разжал ладонь. В руке у него был зажат обрывок корня. Корень кровоточил оливковой магией, вытекающей из него каплями.