Пёс смотрел на неё, готовый к прыжку. Он не угрожал, не рычал, но чувствовалось, что к атаке готов. В груди у него что-то тихо клокотало. И тут неожиданно Ева услышала свой голос:

– И что ты хочешь сказать всем этим рычанием? Какое у тебя сообщение миру? Пожалуйста, вырази свою мысль без дополнительных эмоций!

Пёс, почти готовый броситься на неё, застыл. Мамин способ сработал. Самые сердитые собаки смущаются, когда начинаешь с ними разговаривать. Почему – непонятно. Может, псу кажется, что его нарекают каким-то новым именем? И вот пёс автоматически сидит и слушает, опасаясь, что его переименуют.

– Вот это правильно! – одобрила Ева, внимательно наблюдая за ним.

Пока что пёс лишь отложил нападение, но не отказался от него. Клыки его были всё ещё оскалены, а морда опасно сморщена. Зная, что замолкать сейчас нельзя, Ева продолжала:

– А то когда-то, представляешь, я шла через стройку… Просто чей-то дачный участок, даже без забора. И вдруг откуда-то выскочил алабай и загнал меня на крышу сарайчика. Я полчаса сидела там и ждала, пока меня спасут. Очень глупый попался пёс! Совершенно не реагировал на слова. Потом вернулся сторож, стал орать, замахнулся на него лопатой – и пёс спокойно повернулся и ушёл. И тут я поняла, в чём дело. Я просто говорила с этим псом не на его языке… Но ты-то не такой! В планы Зевса явно не входило создание глупой собаки!

Лайлап благосклонно слушал. Мало-помалу шерсть на холке опадала. Он виновато шевельнул прямым как полено хвостом, и ткнулся Еве мокрым носом в локоть. И Еве стало вдруг очень страшно. Уф… Хорошо ещё, что она испугалась его только сейчас, до того, как так ясно и строго с ним поговорила.

Рядом с Евой возник Филат. Лайлап зарычал на него, но зарычал предостерегающе – показав и сразу спрятав клыки.

– Дохлый хмырь! – сказал стожар. – Перевожу с собачьего! «Мы не друзья! У меня есть ствол! Помни про это – и можешь здесь стоять и дышать моим воздухом!»

– Как ты сюда попал? – спросила Ева.

– Да так же, как и ты! Просто повторил все твои действия. Проскальзывать между реальностями – хороший ход! Начала сдвигать стол – и не сдвинула! Это как втискиваться между кадрами в кино. Пространство и время идут блоками, как страницы книги. Представь, что кто-то встал бы на боковой части страницы и балансировал бы на ней. Он был бы в книге, но одновременно и вне её.

– Типичное место автора! – заявила Дедята. – Только автор там не удержится. Будет время от времени заглядывать в книгу из межстраничья и как бы намекать: «Эй, товарищи! Я, конечно, в ваши действия не вмешиваюсь, но я-то тут!» А все герои такие: «А вот и нет тебя! Мы сами всё решаем!»