Леттке откинулся на спинку стула. Вот это провал! Черт подери!
Но если это был не Добришовский, то кто?
* * *
Позднее Хелена прижалась к нему, счастливая, как никогда прежде. Она вдыхала аромат его тела, ощущала жар его влажной от пота кожи, наслаждалась восхитительным ощущением слияния с ним, уже не зная точно, где заканчивается ее собственное тело и начинается его.
Она провела рукой по его груди, по росшим на ней тонким светлым волоскам. Его сердце все еще колотилось. Ее пальцы двигались вдоль длинного тонкого шрама, проходившего от середины груди почти до левого плеча.
– Что это? – спросила она. – Касательное ранение?
Артур открыл глаза, посмотрел вниз, улыбнулся:
– Нет. Просто царапина.
– Но это довольно длинная царапина.
– Да. – Он посмотрел на нее, казалось думая о чем-то своем, и она бы все отдала, чтобы узнать, о чем именно. Потом он сказал: – Это было около полугода назад. Мы разбирали руины, преграждавшие доступ в дом. Внезапно выскочила какая-то продолговатая металлическая деталь, ее каким-то образом заклинило, и она проехалась по моей груди.
– Ловушка?
Он покачал головой.
– Нет. Просто руины после одной из наших собственных бомбардировок. Все не так уж и плохо. Пострадала моя форменная рубашка, мне пришлось пойти к санитару, он нанес дезинфицирующее средство, а когда я вернулся, остальные уже выполнили всю работу.
Хелене вдруг захотелось поцеловать шрам, и она это сделала – сейчас время делать то, что хотелось.
Вообще, настоящее мужское тело было совсем не таким, как его изображали в книгах или по телевизору, не говоря уже о разноцветных деревянных моделях в кабинете ее отца, этих торсах, которые раскрывались и из них извлекались органы. Тут же был настоящий, живой мужчина, кожа и мускулы, терпкий запах, восхитительный запах, возбуждающий запах…
Было приятно, но недостаточно. Совершенно недостаточно.
Она высвободилась из объятий Артура, потянулась к спутанной куче своей одежды и достала из кармана юбки второй презерватив.
– Можем еще раз, – сказала она, положив его Артуру на голый живот.
Слишком глупо было взять всего два. И почему именно столько?