— А что происходит теперь?

— Теперь мы споем ей на прощание. Наши песни напомнят ей, кем она была, чтобы, когда дерево ее заберет, воспоминания Дэйси остались яркими. Конечно, петь следовало бы всему ее клану, а не паре кормильцев и горстке стражи. Но мы здесь. Невар, с нашей стороны было бы мудро почтить ее долгими песнями, такими долгими, какие мы только сможем спеть обо всем, что нам о ней известно. Ты понимаешь?

Он имел в виду, что это будет мудро с политической точки зрения.

— Думаю, да. Я прослежу за тобой и сделаю все, что смогу.

— Вот и хорошо. Давай присоединимся к ним.

Происходящее настолько отличалось от гернийских похорон, насколько это вообще возможно. Мы встали в кольцо вокруг дерева и взялись за руки. Нам пришлось оголить ладони на морозе, поскольку считалось крайне важным кожей касаться друг друга. Спустя пару мгновений я понял почему. Я ощутил магию, текущую по кругу из сцепленных рук, словно мы все держались за трубу, сквозь которую — сквозь нас — течет вода.

Петь начали кормильцы, как и полагалось им по праву. Это было не столько пение, сколько речитатив, без мелодии и рифм. Первый пересказал все, что смог вспомнить о Дэйси: с того дня, как впервые встретил ее, до самой ее смерти. Он говорил нараспев, пока его голос не охрип настолько, что он не мог больше произнести ни слова. Когда он наконец смолк, его сменил второй кормилец, тоже вспомнивший, как он встретился с Дэйси и как служил ей много дней. Он старался не повторять того, что уже рассказал его товарищ. Тем не менее еще до того, как кормильцы закончили петь, короткий зимний день подошел к концу.

Однако ночь не принесла передышки. Речитатив продолжался, его подхватывал один страж за другим, и каждый лелеял свои воспоминания о Дэйси, напоминая умершей женщине, как она выглядела и разговаривала, что ела и как одевалась, как смеялась над забавными событиями или печалилась из-за горестей. Далеко не все воспоминания были добрыми. Некоторые рассказывали о детстве Дэйси, жестоко обращавшейся с младшими ребятишками. Другие — о ее вспыльчивости во взрослом возрасте. Некоторые плакали, говоря о Дэйси и о том, что они ее потеряли, а потом вдруг кричали и смеялись, вспоминая о ней. Один подробно рассказал о том, что она делала в день битвы. Я сжался, когда он заговорил об увиденных ими смертях и о тех, кого она убила своей рукой. Страж не жалел подробностей. Следовало проговорить вслух все, чтобы оно сохранилось в памяти умершей женщины.

Я узнал о жизни Дэйси куда больше, чем прежде. Когда очередь наконец дошла до Джодоли, мальчик-солдат уже не мог представить, что тут еще можно добавить. Джодоли рассказал о том, как он впервые встретил Дэйси, уже великой, а потом, подробно, о той ночи, когда она освободила танцоров Кинроува. Он говорил о разделенных с ней трапезах и о подарках, которыми они обменивались как великие народа, добавляя все новые и новые подробности.