– Хотите, – голос Гржельчика зазвучал ехидно, – поделюсь с вами рецептом, как не терять корабли? Никогда не выходить на них в космос. Сто процентов гарантии, Миленич.

Он невольно хмыкнул.

– Недавно ко мне приезжал представитель «Мицубиси». С началом войны производственные мощности верфей были усилены. Сейчас на подходе два крейсера. Остались какие-то недели, максимум месяцы до окончательной доводки. Один из кораблей – ваш. Набирайте команду.

– Служу Земле, – он отдал честь. И вдруг спросил: – А я могу эасца пилотом взять?

Будь главнокомандующим старик Ларс, у него ни за что не вырвался бы этот вопрос. Но Бойко знал, что на «Ийоне» ходили инопланетяне: шитанн и мересанец. Поговаривали еще о кетреййи, но про этих двоих точно было известно.

Гржельчик усмехнулся.

– Да хоть симелинца. Лишь бы был гражданином Земли.

Самый простой и безотказный способ получить гражданство Земли – через брак. Миленич заранее зажмурился, предвкушая нелегкий разговор со старшим навигатором. Главное, чтобы у нее под рукой не оказалось сковородки или там грабель каких-нибудь.

– Салима, твой брат обратился ко мне. Он просил меня поговорить с тобой.

Король Ахмед прибыл не в секретариат ООН. Он явился на виллу Салимы поздним вечером. Дела не государственные, а семейные. И если бы от этого было легче! Суровый пожилой мужчина, глава региона, чувствовал себя неуютно. Мягкое удобное кресло, горячий ароматный чай, фрукты и сладости в вазочке… А почва под ногами зыбкая, и ощущаешь себя дурак дураком, и мнешься: начинать ли разговор, не начинать ли…

– Поздно разговаривать, – уронила Салима.

Следствие освещалось в интернете. В этот период неуверенности, когда система обороны Земли дала трещину, народ должен знать, что виновен не сбой в цепях управления и не разгильдяйство военных. Виновен предатель. Оборона планеты надежна и прочна, и лишь подлый удар изнутри смог разрушить ее. Урок на будущее всем тем, кто готов поставить свои мелкие интересы выше блага Земли. Так было надо, и пресс-служба отрабатывала свой хлеб. А слезам можно дать волю ночью, когда никто не видит.

– Салима, – снова начал Ахмед, – Фейсал признает свою вину. Он согласен отречься от трона, если ты позволишь ему жить во дворце Абу-Даби. Ты же понимаешь, что изгнать его в пустыню верблюжьим пастухом – не вариант.

– Теперь – не вариант, – отрешенно согласилась она, грея ладони о пиалу с чаем.

Сердце обливалось кровью. Как все это на ребенке скажется? Лучше и не думать. Не в добрый час она решила рожать, но не она выбирала время.

– Он мог бы уйти в пустыню до ареста, – пояснила она, все так же глядя куда-то мимо Ахмеда, в темное окно. – Но теперь – нет. Позволить преступнику перед всем миром бежать? Чтобы народ стал сомневаться еще и в силе Конторы? Нет, Ахмед. Органы стоят на страже закона, и правосудие неотвратимо, кем бы ни был преступник. Будет суд и казнь.