С общепринятой точки зрения.

Дед с хрипом поднялся.

— Сиди, — попытался урезонить его Александр, но дед лишь отмахнулся. Он давно привык решать все сам. И ныне вот, тяжко опираясь на трость — непростую трость, — ступал. Ноги в мягких тапочках скользили по темному камню беззвучно. Да и двигался он пусть тяжело, но так, что сомнений не оставалось — устоит.

— Этот твой… сделает, как надо?

— Сделает.

— Точно?

— Деваться ему некуда, — сказал Александр, осторожно приблизившись к деду. Тот покосился, но гонять не стал. — Крови он точно не боится. Проверяли.

Дед нежно провел по расписанной рунами стене.

— Кто бы мог подумать… — сказал он шепотом, и шепот этот утонул в полумраке. Дед давно уже плохо переносил яркий свет.

И шум.

И… ему бы помереть лет этак десять тому, а лучше двадцать, если не сто, унеся с собой ту самую тайну, которая вот-вот испоганит жизнь Александра. И бьется мыслишка, что отступить не поздно пока.

Да, кое-что сделано, но к этому, сделанному, он, Александр, отношения не имеет.

А к тому, что произойдет…

Дедова рука вцепилась в ухо и повернула.

— Ай…

— Опять сомневаешься?

— Сомневаюсь, — доказывать, что дед ошибся и никаких-то сомнений он, Александр, не испытывает, было бесполезно. Вранье дед чуял.

— Чего?

— Да… зачем оно нам надо? Оно ведь… оно не наше! И переподчинить… если и вправду артефакт такой мощности, то у нас просто не выйдет! А стало быть, угробим тучу народу и… чего ради?

— Чего ради? — прошипел дед.