Алексашка Потемкин выглядел… измученным.
Истощенным.
И тьма его уже не была тьмой, скорее серым туманом, рваным облаком, окутывавшим фигуру.
— Вот… обнимитесь.
— Воздержусь, — сказала Маруся. — Извините.
— Ничего… будет еще время, попривыкнете. Так вот, этот дурак и рассказал мне, что случился у него романчик, да ладно бы только он, но привел оный роман к последствиям, которых нормальные люди избегают, озаботившись применением специальных средств. Что денег он девице дал да и забыл о ней на пару лет. А после она возникла вдруг и попросила помочь. Дар у дитяти пробудился, да ранний, сильный. С таким непросто сладить. И этот идиот вместо того, чтобы прийти да покаяться, решил дар запечатать.
Старик укоризненно покачал головой.
А Николай огляделся.
Пещера… определенно искусственного происхождения. Слишком уж правильная она. Два круга, смыкающиеся друг с другом. Первый — метров сорок в диаметре.
Гладкие стены.
Ниши… но пустые. Факелы, закрепленные между нишами, подчеркивают эту пустоту. Что там стояло? Статуи? На полу остались камни, но немного, то ли изначально статуи убрали, то ли разбили, а камни выбросили, приводя храм… в порядок?
Относительный.
Пол гладкий, выложен плитами, но подогнаны они друг к другу весьма плотно. И знаки, высеченные на камне, уцелели. Эти знаки складывались в сложный рисунок, отдельные элементы которого были вполне узнаваемы, но вот общий смысл ускользал.
Николай отметил и алатырный камень. Темный, гладкий, огромный, на таком не то что одного — дюжину человек уложить можно. По краям камня виднелись русла дорожек для стока крови, которые уходили в пол. И… кому бы ни был храм посвящен, божество явно не относилось к добрым.
Впрочем, иначе тьма не чувствовала бы себя в этом месте столь спокойно.
— Запечатал… я сам смотрел. Хорошие печати. Крепкие. Чудом ты выжила, — сказал старик, усмехаясь.
Вторая пещера, тоже круглая, примыкающая к первой, терялась в сумраке.
— Вы… меня нашли?
— Как было не найти. Должен же был я поглядеть, авось бы и вышел толк.
— И как? — спросила Маруся с вызовом.