— Что?

Почему-то показалось, что услышанное Верещагину ничуть не успокоило.

— Одержимость. Считай, что ты избрана богиней как одно из её воплощений.

Глаза распахнулись.

— Я?

— Ты.

— Богиней?

— У нее много имен. Морриган. Мора. Мара. Туманная дева. Хозяйка мечей…

— Секир?

— И секир. Когда-то давным-давно… Ксюха, иди к нам, — Линка забралась на кровать с ногами. А Ксюха подчинилась, села рядышком и взяла меня за руку. — Так вот, когда-то давным-давно случилась большая война. Между людьми и богами. И дети Богини потерпели поражение. Они вынуждены были бежать. Кто-то ушел в мир иной, лежащий по-за вратами яви, и перестал быть человеком.

— Не совсем, — этот голос заставил меня подпрыгнуть. Вошедший человек — а выглядел он вполне человеком, поклонился. — Прошу простить меня, прекрасные девы, но мой долг быть подле вас…

— Зачем? — Васятка, который сел прямо на пол, нахмурился.

И секиру к себе прибрал.

Защитник…

…а тетку тоже нашли. Николай сказал. Без неё я бы не согласилась улететь, но он сказал, что нашли. И тоже в больницу доставят. Доставили уже. Её и Василису. Их накачали блокираторами и сонным зельем, а потому они знать не знали, что случилось.

И хорошо.

Вот проснутся и узнают.

Ругаться станут… наверное. Пускай ругаются. Главное, чтобы проснулись.

— Дабы беречь вас, ибо такова воля господина. Но если позволите, я поведаю то, что помнит мой народ.

— А вы… — Верещагина поспешно отерла слезы и даже попыталась улыбнуться, потом, верно, вспомнила, что улыбка не очень положение спасет, и вздохнула.