Но сердце, было остановившееся, застучало.

Легкие расширились, вдыхая застоявшийся воздух, щедро приправленный ароматами крови и дерьма. А где-то под лопаткою закололо. Нехорошо так закололо. Предчувствием скорой счастливой семейной жизни.

Беломир глаза закрыл.

Может, все-таки помрет? Но в ушах будто бы смех раздался. Звонкий такой. Веселый. Богиня… все они бабы… нет, он нисколько не хотел оскорбить.

И, наверное, даже благодарен.

За то, что избавила от могильной тьмы. За сны, которые вернутся и, коль повезет, когда-нибудь не кошмарами. За возможность исправить те глупости, которые он сотворил.

За все благодарен.

Но жениться…

— Из меня выйдет на редкость дерьмовый муж, — счел нужным предупредить Беломир.

— Ничего, — его погладили по волосам, ласково так. Непривычно. — Думаю, мы поладим…

Сказано это было с какой-то обреченностью, от которой возникло нехорошее чувство, что поладить-таки придется. Богиням не перечат.

— Я… могу встать? — поинтересовался Беломир.

Мало ли, вдруг чудесные воскрешения требуют последующей госпитализации.

— Если хочешь.

— Не знаю.

В целом лежалось неплохо даже. А что, камень теплый, нагретый. И лежать спокойно. Беломир руки на животе сцепил, но открыл второй глаз. Гудит… как-то странно гудит.

Внутри.

Внизу.

— Ты знала, что так будет? — спросил он во поддержание беседы. А жрица присела на алтарь, отерла нож о платье — кровь на клинке, что характерно, была.

— Догадывалась. То, что я принесу жертву, еще не значило, что жертва эта будет принята. Они…