Ильичев представил себе сверкающую краской ребристую пластиковую банку с колечком самоподогрева. Яркая наклейка сообщала, что в банке находится «Борщ свекольный», ГОСТ 33343-71, цена 45 копеек для третьего пояса. Воображение разыгралось так, что у полковника только что слюнки еще не потекли.

— Так, Сергей Иваныч, — вздохнул Ильичев. — Я уже у него спрашивал, говорит — нет.

— Петрович, — Железняков похлопал Ильичева по плечу, — я ему такое «нет» устрою, он у меня небо в овчинку увидит. Можно подумать, его одного ностальгия по родине замучила. Завтра, как гаитян встретишь, заходи к нему, скажешь, что от меня.

Не понравилась компания эта с Гаити Ильичеву, сразу не понравилась. То, что точно это никакие не товарищи из компартии, он просек быстро. Ибо в сопровождении бравурного марша с трапа реактивного стратоплана «ТУ-544» спускался столь разношерстый сброд, что впору детей пугать. А они, собственно, и испугались и, вместо того чтобы встречать прилетевших с радостными по сценарию лицами, быстро посовали им цветы и спрятались за спины родителей.

Во главе прибывших шествовал наряженный в рваные штаны и кеды двухметрового роста негр, сверкающий ослепительной белизны зубами. Шоколадного цвета кожу делегата покрывали многочисленные разноцветные линии и знаки, а с шеи свисало несколько рядов бус, перемежающихся пучками перьев и иссохшими цыплячьими головами. В руках негр тащил помело из облезлых перьев, которым постоянно махал, равно поп кадилом. Ильичев определил его как главу делегации. За «главой» следовал еще один негр, облаченный в джинсовый костюм с обрезанными до колен брюками. Башку его украшали собранные в луковый хвост косички-дреды, на болтающихся концах дредов звенели крошечные колокольчики. Типчик щеголял огромными солнцезащитными очками, в зубах у него дымилась цигарка, и он непрерывно трещал по сотовому телефону, прижимая его к уху правой рукой, волоча левой плетеный сундук.

Но и на нем приезжий цирк не заканчивался — далее следовала пара разрисованных гаитянских товарищей, отчаянно лупящих в пузатые барабаны, болтающиеся у них на груди. Завершали процессию еще два сотрясавшихся в диких припадках полуголых негра в жутких масках и с палками в руках. Венчавшие их штуковины, в которых Ильичев, к вящему ужасу, признал мумифицированные человеческие головы, издавали зловещий треск, заглушавший оркестр.

В общем, будь на то воля Ильичева, вся эта компания отправилась бы у него в полковую парикмахерскую бриться наголо, а потом на гауптвахту суток на несколько. С последующим выходом на общественно-полезные работы. А главное — он понятия не имел, как надо было приветствовать застывшую у трапа делегацию.