Свернув на заброшенную дорогу, мы пару раз останавливались, чтобы откатить с дороги, мешающие проезду валуны. На случай погони. Хорошая морская практика подсказывает, что надеяться нужно на лучшее, но рассчитывать на худшее. Поэтому, кряхтя и матерясь незлым тихим словом, мы расчистили завалы. Правда, за одним из поворотов мы специально выкатили на середину дороги огромный валун. Сюрприз будет тем, кто следом погонится. Главное в пылу погони самим о нем не забыть.

Луна, приобретшая приятную глазу округлость, выкатилась на небосвод, когда мы добрались до храма. Азар максимально подогнал магбиль к храму, пользуясь густой тенью, пролитой возвышающейся над храмом скалой. «Чтобы Роксане ноги не бить» — тихо пояснил он, виртуозно разворачивая магбиль на пятачке.

Заботливый.

С другой стороны, он прав, если случиться погоня, счет пойдет на метры и секунды, те самые, которые будут нас отделять от долгой и мучительной смерти. Мы молча выбрались из магбиля и так же молча разошлись, каждый в свою сторону. Все детали обговорены, все нюансы предусмотрены, поэтому нужды лишний раз сотрясать воздух не возникло.

Я проследил за Азаром, тенью пробирающемуся к стене храма. Ему предстояло пересечь хорошо освещенный участок, но тролль блестяще справился с задачей, и стена его беззвучно поглотила. Я прислушался. Вокруг по-прежнему стоит мертвая тишина, подчеркнутая заунывными песнопениями, доносящимися из храма. Пора и мне в путь. Нацепив кепку, я лихо крутанул её козырьком назад и уставился на руки. Смотреть оказалось не на что, кепка не подвела и в этот раз. Вот что значит магия древних!

«Наглость — второе счастье!» — подумал я и бодро двинулся к вратам. Они весьма кстати были распахнуты настежь, словно в ожидании припозднившихся гостей, но охранялись странными монахами, застывшими в почетном карауле.

По мере приближения к храму я ощутил тошнотворно-приторный запах, настойчиво бьющий в нос, еще не опознанный, но знакомый до боли. Где-то я уже сталкивался с ним, вот только мозг упорно отказывается подсказывать – где? Стараясь не поддаваться эмоциям, настоятельно требующим немедленно заткнуть нос, я осторожно проскользнул мимо застывших, словно истуканы, монахов. Сколько я не вглядывался, а так и не смог различить черты лиц, укрытых в густой тени глубоких капюшонов. Неприятное зрелище: такое впечатление, что идешь через склеп, лишь легкие колебания одежды выдают, что монахи все-таки дышат, а значит живые. Кепка не подвела, ни один из монахов даже ухом не повел, пока я мимо них пробирался в храм.