Эти слова, манящие слова о свободе… каким-то немыслимым образом они попадали прямо в него, застревали где-то между пятым и шестым ребром, где болели, стучали вместе с кровью давние несбыточные мечты. Скрепя сердце, вынужден он позволить помочь им осуществиться.

– Да будет так. – Правитель тяжело вздохнул, неохотно давая согласие. – Я разрешаю вам отправиться в Ледум. Сообщите, когда будете готовы, и мы проведём ритуал. Будьте осторожны и знайте – если вы погибнете там, я сотру проклятый северный город с лица земли. Я не могу потерять вас… едва только найдя.

Приложив руку к груди, Лукреций с поклоном покинул своего венценосного брата. Неподобающе игнорируя государственные дела, лорд Октавиан Севир ещё долго сидел неподвижно, смотря на закрывшуюся за советником массивную дверь помещения для аудиенций. Весенний воздух проникал сквозь открытые окна. Весенний воздух казался сегодня особенно свежим и сладким, а сердце правителя билось особенно гулко и часто, будто и впрямь начало наконец качать кровь вместо холодной тёмной воды. Длинные ресницы лорда увлажнили слёзы, редкие и скупые слёзы счастья, которые он немедленно утёр платком.

В Аманите уже были на самом пике своего цветения вишни, тогда как в Ледуме, должно быть, только-только отцвела зимняя слива. Так и должно быть, сейчас и впредь: одному городу надлежит вести, а другому – следовать. И помнить, что скромная красота сливы не идёт ни в какое сравнение с пышным великолепием вишен, подобных спустившимся с небес на землю розовым облакам.

И как же прекрасна была Аманита в этом розовом дыму! Нужно будет распорядиться организовать торжественную прогулку по его серебряному городу, полюбоваться цветами, на которые в этом году совсем не оставалось времени.

Лорд Аманиты чувствовал, как тает внутри спрессованный долгими годами комок льда, чувствовал жаркую радость пробуждения.

Глава 32, в которой тайное становится явным

Глава 32, в которой тайное становится явным

– Вы правы, я действительно способен зачаровать любого человека, включая мага, – будто и не замечая неуловимо изменившегося выражения лица Серафима, чуть самодовольно подтвердил глава «Нового мира». – Я могу убедить в любом, самом невероятном факте, и сделать это практически мгновенно… Понимаете теперь, почему они так стремятся нас уничтожить? Но вернёмся к моему брату.

Альбер помолчал немного, прежде чем продолжить. Кажется, несмотря на общую словоохотливость, разговор на эту тему давался мужчине непросто. Себастьян хорошо понимал скованность лидера Искажённых: в конце концов, это было нечто более чем личное, нечто сокровенное. Но другого выхода ювелир не видел – ему позарез требовалась информация.