– Что с ним? – спросил Оромир.

Джолан протянул руку к Квинну, пощупал пульс:

– Умер.

– Как это?

По металлической стене, у которой только что стоял штурман, сползали кровавые ошметки – раскрошенные позвонки и сизые обрывки легких.

– По-моему, его часы взорвались.

Виллем захохотал.

– И что тут смешного? – рявкнул Камберленд.

– Ну как же! Поганого часопоклонника убили его собственные часы.

– Да-да, веселись, пока можно. Между прочим, мы торчим на неболёте, который прямым ходом несется к городу, где нас всех перережут, как только увидят.

Летучий корабль мчался над густым лесом, приближаясь к Незатопимой Гавани.

– А вон там еще один неболёт? – спросила Ико, указывая вдаль. – Он какой-то маленький.

– Это летучий корабль императрицы, – сказал Септимус. – Значит, все правда. Его угнали. Значит…

– Что?

Вместо ответа штурман отошел к большому столу в центре комнаты, приложил капитанский пропуск к какой-то панели и выдвинул длинный металлический ящик, соединенный с десятками проводов и трубочек, ведущих в трюм. Септимус вытащил из механизма сияющий шар и оборвал все провода.

Двигатели в трюме смолкли. Сверху донеслось громкое шипение пара.

– Что ты сделал?

– Отсоединил генератор и выпустил воздухоплавательную газовую смесь.

Несколько минут они летели на парусном ходу, но ветер сменился, и корабль начал резко терять высоту.

– А сейчас мы разобьемся, – спокойно произнес Септимус.