Мысль о недовольном комиссаре мелькнула и пропала, растворилась в надсадном кашле, в попытках проморгаться и рассмотреть – что там Анита? Шаманку не зацепило, ее страж уже заботливо закрывал лицо девушки пестрой косынкой, стряхивал с плеч хлопья сажи. Окна в старой лечебнице уцелели – Орденская защита работала надежно.

Дым отнесло в сторону, открылось небо и победно парящая над пожарищем муэртида. Ксибипийо заметно сжалось, суетливо подбирало отростки, торопливо втягивало себя обратно, в безопасный Сумрак.

– Получилось! – хотел закричать Эррера, и не успел, подавился преждевременной радостью. Мерзкое черное месиво над головой выпустило одно, зато громадное щупальце, превратило его в подобие биты и с чудовищной силой обрушило на муэртиду. Черные крылья смяло, слизнуло дымные тени, сброшенный с небес Ангел камнем падал вниз, в горящие руины.

Антонио бросился вперед, пламя качнулось навстречу, опалило волосы, предостерегло – это моя территория, не входить! А ксибипийо стремительно распухало, становилось непомерно огромным, расползалось как перестоявшая опара, забирало свет, лезло к земле, в неимоверной жадности пытаясь сожрать все, до чего можно дотянуться. Вернулся мозгодробительный визг, ввинтился в виски. Мир подернулся зыбким маревом, в нем вязли звуки и движения. Сопротивляться стоило неимоверных усилий, хотелось просто закрыть глаза и опуститься на землю, сберечь хоть немного сил – ксибипийо жадно тянула их, пила как москит присосавшийся к коже пьет кровь. К горлу подкатила тошнота, вкус отвратительного утреннего кофе заполнил рот. Будущее открылось перед детективом с беспощадной ясностью.

Битва проиграна. Сейчас эта дрянь накроет весь Сан-Висенто, черным языком слизнет жизни горожан, высосет досуха. Черное облако станет городом, впитается в стены и дороги.

И по пустым улицам, улыбаясь, пройдет Гарсия с холодной змеиной улыбкой на узких губах, с ярко-алой гвоздикой в петлице белоснежного пиджака. Построенная им печать будет хранить для него неисчерпаемый запас силы, и больше никто не осмелится бросить вызов Дону Фернандо, имперу, сумевшему соединить Срединный Мир и Сумрак.

И что же, он, Атонио Эррера, позволит себе сдохнуть как скулящий кусок шакальего дерьма? Покорно упадет на колени, подставит шею – пей, ненасытная тварь? Глухое рычание зародилось в груди, горячей волной ударила в сердце ярость. Не глядя потянул из набедренной кобуры арбалет. С глухим щелчком арбалет расправил плечи, развернулся и лег в ладонь приятной знакомой тяжестью. Простые стрелы вряд ли причинят хоть какой-то вред этой дряни, но лучше умереть с оружием в руках, как подобает мужчине и асконцу, чем трястись в страхе и ползать в пыли.