Присутствующие удивленно проследили за этим маневром — секретарь УГРО импульсивностью не отличалась.

— Вот! — она появилась в дверях актового зала через минуту, запыхавшаяся, — Письмо! На наш адрес пришло. Я еще удивилась — все в иероглифах, не поймешь, что и от кого. А вот, оказывается…

Яков Захарович взял у Цецилии Цезаревны письмо, повертел в руках.

— Кто-нибудь понимает по-китайски?

— Ну, я немного… Пришлось, — Моня виновато развел руками, мол, извините, что я такой умный.

— Так прочти. Теперь у Ангела от нас тайн нет… Да и раньше-то… Эх.

— В общем, она пишет, мол, получила письмо, не знала, что ты жив… Дальше на полстраницы рассказывает, какие у него ошибки… Ничего себе, он ей на китайском написал, оказывается! Силен, однако, не подозревал…Тут о себе… У них там все неспокойно, революция будет… Как она победит — так сразу и приедет внука повидать… Дальше пожелания, наставления… В общем, вот так. Надо ей как-то написать, мол, не получится внука увидеть. Жалко. А он так мечтал с ней познакомиться.

— Да накатаем мы ей ответ. Сядем, вспомним, как там что пишется… — потрепал друга по плечу Давыд.

— Дава, не усложняй. Она по-русски лучше тебя и читает и пишет. Просто хотела внуку приятное сделать, раз уж он начал китайский учить. Цель, так сказать, дать — чтоб не просто учился, а для дела.

— Хорошо придумала, жаль, что не вышло, — вздохнул Давыд. Арине показалось, что голос мужа дрогнул.

— Пойдем, — шепнула она, — малыш испугается, если меня… нас не будет рядом.

— Пошли, — шепнул он в ответ.

Дела

Дела

«Вовремя же я вернулась из отпуска» — думала Арина, трясясь в катафалке по февральскому льду. Первое рабочее утро началось с трупа. Знакомая картина: желтая кожа, светлые белки глаз.

В кармане — черный «Особый» паспорт огненного аж пятого ранга. Инженер-металлург Тумаркин Аркадий Лейбович, 1900 год рождения. Шел в полном одиночестве по улице, упал, умер. На глазах у прохожих. Оставил вдову и троих сирот.

Моня успел разослать ориентировки во все медицинские учреждения города, так что приехавшие врачи тут же позвонили в УГРО.

Все было просто, понятно и абсолютно безнадежно. Даже последняя загадка — почему убийца не оставляет рядом с жертвами следов и почему жертвы находят в странных местах — разрешилась. Совершенно случайно.

Ося обладал, по мнению соседей Шориных, крайне скандальным характером. Проще говоря, орал. Сытый, чистый, не мерзнет, не жарко, животик не болит, нигде не колет, не натирает, но кричит, как будто его режут.