— Тут проще. У Осип Давыдыча хотя бы родители известны. Вон, ты какая дылда, да и Арина меня на добрый сантиметр выше. Так что не в кого ему мелким быть.

Болтали, шутили, любовались маленьким Осей, пока Моня, поглядев на часы, не сказал «Пора». Давыд тихо спросил у Арины:

— Можно, я тоже пойду?

Арина удивленно посмотрела на него.

— Конечно, он же тебя так любил…

— Мы не успели помириться. Думал, вот возьмем «Маскарад» — скажу ему, мол, прости, вспылил. Он же действительно хороший парень был… Не гнилой… А его обманули…

Арина вздохнула тяжело:

— Знали, на что взять. Поманили драконами… Пойдем? Надевай шинель, там зима все-таки.

В актовом зале УГРО рябчики уже накрыли столы — и теперь стояли вдоль стен, растерянные и молчаливые.

Моня принялся распоряжаться. Делать было особо нечего, там поправить скатерть, здесь — переставить закуски, но Моня суетился и делал массу ненужных движений.

Подошли те, кто был на кладбище. Яков Захарович с черной лентой на рукаве, следователи, опера, Евгений Петрович, еще кто-то из УГРО и кучка ровесников Ангела — судя по всему, его приятелей.

Тихо поздоровались, тихо сели за столы.

Васько отловил мельтешащего Моню за полу пиджака.

— Сядь уже наконец, — сказал он веско, почти не заикаясь. — Еще раз говорю, не виноват ты. Ты все что мог сделал. Ты же нам с Осей приходить запретил. Прямым текстом.

— Вот то-то и оно. Надо было запретить. А я как дурак: «Лучше не приходите», тьфу.

— Ну, запретил бы. Ты же знаешь — мы бы все равно пришли. И я и он. Ты бы что нас — в камеру посадил?

— Знал бы — посадил бы.

— В общем, не пори ерунду. Я виноват — и точка. Стрелял я. Вон, можешь у экспертов спросить — чья пуля. Остальное все — дурь и болтовня бабская.

— Дело завалил я. И Наташа эта сбежала, и вот… человека не уберег.

— А что Наташа? Банду взял — и молодец.