– Иолай! – заорал он. – Иди-ка сюда с факелом и… УА-А-А!

Одна из шей чудовища скользнула над землей, сбив Геркулеса с ног. Он откатился, но другая шея обернулась вокруг его ног и подняла героя в воздух. Геркулесу удалось вырваться, и он оказался в извивающемся пучке из скользких шей и клацающих зубами голов. Он забил руками и ногами, но мечом воспользоваться не смел – не сейчас.

– Иолай! – крикнул он. – Когда я в следующий раз отрублю голову, мне нужно будет, чтобы ты прыгнул к ней с факелом и прижег обрубок, чтобы головы не выросли. Понял?

– К-к-краб! – воскликнул Иолай.

Геркулес вспотел от усиленной работы мысли. Он ударил кулаком очередную змеиную голову и перекувыркнулся через одну из шей.

– Краб?

– Краб!

«Что он несет? Я задал ему вопрос, требующий ответа «да» или «нет», а он сказал «краб»?» – Геркулес рискнул бросить взгляд на племянника.

Перед Иолаем из грязи вылезал краб размером с колесо колесницы. Вокруг его рта пузырилась пена, клешни звонко щелкали.

Геркулес никогда не слышал, чтобы гигантские крабы жили в болотах. С другой стороны, гадюки обычно тоже не заползают в детские.

– Опять эта Гера, – проворчал Геркулес. – Держись, Иолай!

Он прорубил себе путь через лабиринт из шей гидры, понимая, что это только увеличит их количество, но он не мог позволить, чтобы его единственный выживший родственник оказался съеден ракообразным. Он прыгнул на краба, выставив перед собой ногу, и опустил пятку точно между его глаз. Панцирь треснул. Нога Геркулеса пробила мозги краба, убив того на месте.

– ФУ! – Геркулес выдернул ногу из вязких внутренностей. – Так, парень, хватай факел и…

– Берегись! – закричал Иолай.

Геркулес только успел развернуться, а гидра уже напала на него. Лишь шкура Немейского льва спасла его от получения дюжины новых отверстий на теле.

Геркулес отрезал ближайшую голову.

– Давай, парень!

Иолай ткнул факелом в обрубок, прижигая рану. Новые головы из почерневшей плоти не выросли.

– Отлично! – похвалил Геркулес. – Осталось всего пятьдесят или шестьдесят!

Вместе они сокращали число голов гидры, пока воздух не наполнился едким дымом и запахом жареной рептилии. Наконец у чудовища осталась лишь одна голова в окружении подергивающихся поджаренных обрубков.