Момент, когда узкий коридор подстанционных помещений вывел нас на верхний уровень управления, я упустил. Как и та лестница на Театральной, дорога вела в одно место, а пришли мы в другое. Серые неоштукатуренные бетонные стены в определенный момент сменились на бежевые офисные панели, грязные ртутные лампы под потолком заменил ряд аккуратных светодиодных плафонов. Естественным образом этого случиться не могло, между подсобкой и зданием нашей конторы по меньшей мере триста метров земли и железобетона. Но рядом со Сфинксом такие штуки быстро учишься воспринимать в порядке вещей.

Я обернулся. Позади ничто не напоминало только что пройденный путь. Это явно интерьер нашего административно-хозяйственного этажа, недалеко от буфета. И вместо двери, через которую мы вошли, коридор вдалеке перегораживала высокая чёрная воротина пожарного выхода.

Сфинкс ненадолго остановился у входа в гулкий пустой буфетный зал. Снял с плеча кокон и аккуратно уложил Оболтуса за матовой пластиковой перегородкой.

— Пусть тут полежит. И жабу лучше тоже оставить здесь, пусть покараулит.

— Хилда Гилос, с вашего позволения. Я пойду с вами. Мы договаривались.

— Там может быть опасно.

— Там моя стая!

— Там двое опытных убийц в крайне агрессивном настроении! И наш предатель, устроивший им побег. А ты, Хилда Гилос, при всём уважении, маленькая иноземная ящерица, которую раздавят, не задумываясь. И виноват в этом будет московский метрополитен. Поэтому ты останешься здесь!

Сфинкс сурово рыкнул и двинулся в сторону дежурной части. Я не стал встревать в этот спор, поскольку не мог выбрать сторону. С одной стороны, Сфинкс прав, но с другой — против внеземных террористов не помешала бы гипнотическая помощь. Даже слабосильная, на паука её как-никак хватило.

Не придя к решению, я всё же последовал указанию Сфинкса, уложил свёрток с Хилдой поверх кокона и ушёл, стараясь ступать по кафелю как можно тише.

Ещё не дойдя до холла, в котором располагалась дежурная часть, мы поняли, что дела там плохи. Рация нецензурно ругалась голосом Ромки Затяжного. Он вызывал базу, но ответа не получал. В унисон надрывались все телефоны. Ни Червяков, ни начальник дежурной части, ни оперативный дежурный — никто не появлялся у зарешеченного стеклянного окошка, чтобы прервать этот трезвон.

Вблизи комната дежурных выглядела ещё страшнее. Остекление разбито, груды осколков усеивали пол по всему коридору. Двери на пост дежурного и в комнату отдыха взломаны. Дверь в туалет вообще вырвана с наличниками. При входе в крохотную комнатку валялся расколотый фаянсовый рукомойник, а у дальней стены поблёскивал вполне целый унитаз из чистого золота.