– Ты боишься его? Зербрага Прожигающего? – спросила Нерман. – Он и твой бывший начальник, как-никак.

Поллукс внезапно ожесточился.

– Делай что должно и убирайся, – произнес он, растеряв последние крохи добродушия.

– Много у вас тайн, – равнодушно заметил я, когда заоблачник покинул комнату.

– Да. Мир полон рассказов, так или иначе переплетающихся друг с другом. Все связано. Можно сказать, все мы – одна гигантская история. – Нерман начала запускать механизм. – А тебе что, неинтересно? В тот раз ты показался мне более любознательным.

– Нет. Больше не желаю влезать ни в одну заоблачную легенду или дело. Я и так написал слишком большой кусок для этой вашей всеобщей истории. С меня довольно.

Нерман понимающе кивнула и даже ненадолго замолчала, но, не выдержав, вымолвила:

– Ты правильно поступаешь, что избавляешься от него. Возможно, в каком-то плане Зербраг тоже прав в отношении Антареса. Он верно боится, что сильнейший воин нас всех и погубит.

Она коснулась моей руки, а я тем временем оказался перед ее душой – древней башней. Из потрескавшегося темного прохода уже звучал грохот и рев битвы. Я ступил в эту тьму и понял, что Нерман искренне боится Антареса. Она видела его истинную сущность и пробирающий до костей образ.

Нерман узрела свою смерть.

Это случилось незадолго до битвы за Люксорус. Светлая армия проигрывала. Я запрокинул голову, но не увидел неба, только синеватую дымку, черное звездное небо, яркое голубое светило и спиралевидные плиты, рваными глыбами направленные к звезде. Никакой планетарной системы. Словно капля из каменных осколков, протянувшаяся на миллионы километров, с пустотой внутри. А мы находились на самом ее дне. Дождевыми плитами это место называлось за крохи воды, застывшие в воздухе, – достаточно крупные, чтобы не создавать пелену тумана. Серый грубый камень под ногами и все скалы с горами в окрестностях поросли изумрудным мхом. Где-то под землей находилось одно из самых больших недавно найденных месторождений редкого элемента – омния, частица которого позволяла манипулировать материей без всякой затраты эфира. За этот ресурс Армии часто сражались насмерть.

Темных было несказанно больше. Я видел, как взрываются и рассыпаются в космическом вакууме плиты над моей головой, как огонь и чернь дробят их, убивая заодно и всех, кто находился на бранном поле. Светлых оттесняли, на землю проливалось серебро.

Нерман видела в месиве звезд и дэларов разнообразные квинтэссенции: защитные стены, десятки мечей или гигантских свирепых животных. Эфир вперемешку с огнем и чернью рубил плоть эквилибрумов не хуже холодного оружия. Несколько звезд и дэларов в отчаянии достигли Апогея, полностью сжиравшего силы до гибели. Странное, потрясающее зрелище: оболочка разрасталась, источая огромные потоки энергии. Из тел безостановочно брезжил либо Свет, либо Тьма. Овеянные эфиром лица редко проглядывались и мало чем на себя походили. Самый большой заоблачник – дэлар нулевого монохрома, настоящий исполин – был выше тридцати метров. Он будто состоял из пыли, угля и черни.