Агнар ритмично застучал рукоятью меча о свой щит. Эльвар присоединилась к нему, и через несколько ударов сердца все Ратники уже колотили по своим щитам. Это был гребной ритм, боевой ритм. Обещание.

Эльвар увидела, как Илска усмехнулась, сверкнув белыми зубами. Она подняла руку и махнула Агнару, то ли салютуя ему, то ли насмехаясь.

– Она еще пожалеет, что посмела обокрасть меня, – сказал Агнар и плюнул в бьющиеся о причал волны.

Эльвар расстелила на столе шерстяное одеяло и разложила на нем свои боевые трофеи. Меч и ножны, пояс, усиленная кольчуга, мешочек с костяными кубиками и несколько медных монет. Серебряный торк и три серебряных наручных кольца. Сапоги, штаны и запятнанная кровью рубаха. Все это она сняла с трупа светловолосого воина возле таверны по праву одержавшей победу.

«Меч и кольчугу можно продать по хорошей цене, а сапоги и одежда, похоже, будут в пору Гренду», – подумала Эльвар.

В глубине таверны Крака хлопотала над Бьорром. Сайват расспрашивал его, но молодой воин лишь беспомощно смотрел в потолок и что-то бормотал. На столе рядом с ним лежал труп Трюда, завернутый в плащ. Позже они отнесут его тело на борт «Морского Волка» и опустят в воду, в объятия течения, как только выйдут на морской простор. Трупы же Кормильцев воронов бросили на улице голыми. Теперь, когда возбуждение, вызванное битвой, покинуло ее, Эльвар почувствовала, что у нее свело живот при виде обгоревших тел, что нашли разбросанными вокруг Успы.

«Такой силы я еще не видела ни у одной ведьмы-Сейд, – подумала Эльвар, – а ведь я росла рядом с Сильрид, а потом плавала с Кракой».

Успа все еще была без сознания, лежала на столе неподалеку от Бьорра.

Агнар разговаривал с хозяином таверны, отсчитывая из мешочка монеты, чтобы заплатить за ущерб, нанесенный таверне Лютыми Ратниками.

– Это же не вина Агнара, – сказала Эльвар.

– Нет, но поступает он весьма мудро, – сказал Гренд, складывая вещи, снятые с убитой женщины. Ручной топор и кинжал, пояс с тонкой отделкой, рубаху и сапоги. – Если Агнар оставит Снакавику воспоминания о том, что его команда разрушила место, где ночевала, и не заплатила за это, – продолжал он, – то в следующий раз, когда Агнар прибудет сюда, Лютой Рати, скорее всего, придется спать на палубе «Ярла Волн».

Эльвар хмыкнула, выслушав сию мудрость. Она была вовсе не против спать на палубе корабля, но признавала удовольствие от ночевки на соломенном тюфяке и от огня в очаге. Она уже собиралась было завязать свои свежеобретенные сокровища в шерстяное одеяло, но остановилась и подняла к глазам одно из серебряных колец. Оно было толстым и тяжелым, свет факела мерцал на изгибах и переливах металла, а на концах было вырезано подобие рычащего волка или гончей.