– Какая красота! Так не бывает…

– Ну, – травник почесал запястье, – мне удалось раздобыть асканийские цветы, а они светятся ночью. Взял за основу споры Летучего гриба.

– Ты потрясающий, – благоговея, прошептала я.

– У меня был хорошие учителя, – сказал Альдан, отводя глаза.

Туман продолжал уплотняться возле нас, и только мерцание пыли помогало различать впереди травника.

– Так, давай руку. Не бойся, – добавил он с тревогой. – Тут начинается болото. Иди за мной след в след.

Ладонь оказалась теплой. Травник вел, я думала о живом огне рядом, и темнота отступала.

Наконец мы выбрались на лесную прогалину, и я осмотрелась. Когда-то здесь был колодец, но теперь остались лишь заросшие травой трухлявые бревна.

Лунный свет истончился, но и туман отступил. Я увидела прогалину, густо поросшую папоротниками. Цветок был здесь! И ровно такой, каким его описывали в сказках: маленький, трепещущий от неосязаемого ветра, налитый алыми и пурпурными соками. Вокруг него носилось множество светлячков, и когда мои глаза привыкли к необычному свету…

– Да чтоб мне провалиться! – воскликнула я.

Мы с Альданом были здесь не одни, под ракитой на противоположном конце поляны притаился кто-то еще. Меж ветвей проступали черты угловатого лица; чащоба волос с коркой из засохшей глины; синевато-зеленая кожа… И руки – слишком длинные для человека.

– Чудь! – потрясенно воскликнула я.

– Ты тоже видишь? – взволнованно отозвался Альдан.

– А то!

Это было самое невероятное создание из всех, что мне довелось встречать, даже непонятно было, какого оно роду, мужского или женского. Над чудью трепетал вихрь из светлячков, ночных бабочек и жужелиц, а внизу копошились крупные рогатые жуки и сколопендры. Приглядевшись, я обнаружила, что сиденьем для существа служил поросший мхом валун, а подпоркой под спину – само ракитное дерево. Существо впилось в меня своим потусторонним взглядом. То был свет двух гнилушек, заманивающих в болотную даль. Живые так смотреть не могли.

– Кто явился сюда незваным? – трескуче вопросила чудь.

– Колдунья, – прошептала я, а потом, опомнившись, заговорила: – И я явилась за цветком папоротника!

Чудь рассмеялась так сильно, что кривой рот заходил ходуном.

– Надо же, еще одна. Такая же наглая, такая же дерзкая. Ну, иди! Вытяну и твою силу до донышка. Сла-а-адко…

Длинные руки чуди стали еще длиннее и потянулись через всю поляну.