Секретарша продолжала рыдать.

– Сколько она уже сидит вот так?

– Неделю…

– То есть, когда я приходил последний раз, она была уже мертва?

– Но я не могла вам сказать. – Секретарша снова кивнула. – Я не могла! Я никому не могла сказать!

– Почему?

Она заморгала, явно ошарашенная этим вопросом.

– Что почему?

– Почему вы не могли никому сказать?

– Потому что… потому что не могла.

– Вы даже в полицию позвонить не додумались?

– Нет, начальник Лайонс все знает. И он тоже считает, что мне никому ничего не стоит говорить.

Неожиданно Йену стало холодно. Он прошел мимо секретарши и направился к лестнице.

– Никому не говорите, что я вам сказала! – крикнула женщина ему вслед. Ее рыдания закончились; голос звучал звонко, почти весело.

Эмерсон заторопился вниз по ступеням.

* * *

Йен не звонил ни Фаруку, ни Недре, но они тоже пришли. Им позвонил Джим, и теперь они втроем, вместе со Стивенсом и Фэйт, ждали его в конференц-зале кафедры английского языка. Стивенс сидел за дальним концом стола; перед ним выстроилась целая батарея взрывчатки и детонаторов.

– Доктор Френч пошел к себе за кофе, – сказала Фэйт.

– И уже вернулся!

Йен отошел в сторону, и Бакли, с огромным кофейником-перколятором в руках, протиснулся мимо него. Поставив аппарат на пол, включил его в сеть.