Вэнс, Годвин и другие студенты прекратили свой спор и при виде Бранта, идущего к ним, встали по стойке «смирно». – У нас есть для вас новое приобретение, – он указал рукой на неверного. – Как думаете, его можно использовать в вашем проекте?

Годвин обошел стол, надел очки и, скосив глаза, осмотрел лицо захваченного мужчины.

– Ваше время кончилось! – кричал Стивенс. – Вы можете меня убить, но все равно проиграете!

Годвин медленно обошел его вокруг и заглянул под веревки. А потом кивнул Бранту.

– Да, – сказал он. – Да, это мы можем использовать.

– Тогда долой его голову! – ухмыльнулся Брант.

Остальные студенты выбрались из-за стола. Их ножи, бритвы и резцы отливали розовым светом в лучах заходящего вечернего солнца.

– Вы можете меня убить! – закричал Стивенс. – Но вам меня не остановить! Мы…

Вэнс полоснул его по шее.

Крики неверного превратились в бульканье, и из дыры в горле хлынула кровь. Остальные студенты взялись за его тело и, пока Гиффорд пытался сопротивляться, делали надрезы и отрезали кусочки.

Брант смотрел прямо в глаза Стивенсу, и его охватывало глубокое удовлетворение. Он вновь почувствовал властную дрожь под подошвами своих ботинок.

– Ну, как материал? – спросил Вэнс. – Достаточно хороший? В каком он состоянии?

Годвин любовно коснулся кровоточащей шеи Стивенса.

– Совсем еще нетронутый, – ухмыльнулся он. – Как девственница.

Брант подождал, пока голову отделили от тела и поставили на стол, а потом, насвистывая, отправился назад, в библиотеку.

IV

IV

Джим хотел позвонить своей маме, Фарук – своему папе, Недра – своему бойфренду, но Йен считал, что у них практически не осталось времени. Стивенс мог наладить коммуникации – хотя одному богу известно, как это ему удалось, – однако это может быть ненадолго, и они не могут позволить себе тратить время на то, чтобы объяснять, что их звонки – это не шутка и не глупый розыгрыш.

Элинор уже знала о ситуации в Университете, и Эмерсон сразу же набрал ее рабочий номер. Она ответила после третьего гудка.

– Элинор!.. – начал было он.