Енисеев разжал руки. Тело Забелина медленно легло на землю. Голова его была неестественно вывернута, а шея удлинилась вдвое.

– Что с ним? – спросила она.

Голос ее вздрагивал, колебался. Енисеев дышал тяжело, пальцы едва нащупали флягу с водой. Пил долго и жадно, а потом, потяжелев, сказал тяжело:

– В Мегамир пришел… человек.

– Ну да, – сказала Саша. Глаза ее не отрывались от неподвижного тела человека, которого любили, считали другом. – Пришел давно…

– Нет, – сказал Енисеев. – Только сейчас. Впервые человек убит… другим человеком. Не ради добычи. Не ради того, чтобы быть съеденным…

Его колотила дрожь, он чувствовал себя чудовищем, ведь только что убил человека, но никак не мог заставить себя ощутить вину. Саша смотрела большими испуганными глазами.

На ее плече зияла широкая дыра. Гнев ударил в голову, челюсти сжались с силой, скрежетнули.

– Не двигайся, – предупредил он. – Эта дрянь разъела ткань скафандра и теперь смеет жрать твое нежное тело…

– Я потерплю, – сказала она тихо.

Он поспешно заклеил рану анастезирующим пластиком. Девушка побледнела, но глаза ее неотрывно смотрели в его лицо. Дыхание ее пошло чаще.

– Ты ничего не должна терпеть, – сказал он твердо. – Я буду защищать тебя, Саша. Я смогу тебя защитить!

Она прошептала:

– Уже не больно. Когда ты меня трогаешь… любая боль уходит.

– Это я такой лекарь?

– Да, – шепнула она. – И лекарь, и все-все-все.

Она сделала крохотный шажок, Енисеев качнулся навстречу, Саша прижалась к нему всем телом. Для этого ей пришлось обхватить его обеими руками. Он тоже попытался ее обнять, но она вдруг отстранилась. Ее сильные руки быстро и умело начали сбрасывать скафандр.

Остолбенев, он смотрел на ее тело. Солнечный луч пробился сквозь листву, Саша вспыхнула в нем, как живой драгоценный камень. У Енисеева сердце застучало с утроенной частотой, кровь бросилась в голову, вздула все мышцы.

От Саши во все стороны пошел прежний зовущий аромат. Но теперь она не убегала, не дразнила, ее глаза не оставляли его лица. Он видел ее насквозь, видел пульсирующий яйцеклад, слышал мощный зов, от которого самцы всегда теряют голову.

Его руки тоже торопливо, словно сами по себе, сбросили неуклюжий скафандр. Тело с облегчением вздохнуло. Глаза Саши слегка расширились, а ноздри затрепетали. Он сам ощутил, как через поры его тела мощно хлынули в мир запахи. В Большом Мире мало что просочится через плотную кожу, а здесь Саша слышит, как и чем пахнет его печень, его почки, легкие… Хотя на фиг ей сейчас запах его почек?