– Что ты хочешь от меня услышать, Варона? Что ты был прав?

– Да, Роудс, конечно. Всегда.

Справедливо. И она попалась на уловку Нико.

Наконец, не в силах больше сидеть, Либби встала. И то, что сделала она это по собственной воле, а не по велению Нико, показалось ей особенно важным.

– Ты не был прав! – резко возразила Либби, уверенная, впрочем, что ее слова для Нико – пустой звук. Нико де Варона жил в своей реальности, которую, наверное, и Тристан не понял бы. – Эзра не… посредственный. Или что ты там про него постоянно говорил.

– Он серенький, – в лоб сказал Нико. – А ты нет.

– Никакой он не с…

Она осеклась, сообразив, что сосредоточилась не на том.

– В твоих устах это звучит как комплимент, – еле слышно пробормотала Либби, а Нико в ответ скорчил гримасу, которой как бы велел заткнуться и одновременно напомнил о том, что это он и имел в виду.

– Твоя беда в том, Роудс, что ты даже не понимаешь, какую опасность представляешь. Ты хочешь себя проявить, отлично, но это ведь не тяжелая борьба. Ты и так наверху. И еще ты почему-то не видишь рафинированного идиотизма в том, что выбрала человека, который делает тебя… – Он помолчал, подбирая нужное слово. – Скучнее.

– Ты наконец-то признал, что я лучше тебя?

– Ты не лучше меня, – на автомате возразил Нико. – Просто ищешь не там. Ты как будто ищешь, не знаю, другие части, что ли.

Либби сморщилась.

– Другие части чего?

– Мне-то откуда знать? Себя, наверное. – Он тихонько хмыкнул, а потом добил ее, сказав: – Короче, нет никаких других частей, Роудс. Нет больше ничего. Только ты.

– Что это значит вообще?

– Ты либо целая, либо нет. Хватит искать. Все, мать твою, уже здесь, – высказал он, хватая ее за руку и чуть не кидая ей же на грудь. Либби в ответ сердито посмотрела на него и, чувствуя себя оскверненной, высвободилась. – Ты либо довольствуешься этим, либо тебе всего будет мало.

– Ты мне лекцию читаешь?

– Ты живое пламя, Роудс, – сказал Нико. – Так что хватит извиняться за причиненный ущерб, и пусть этот мудак горит ясно.

Отчасти Либби пришла в неописуемое бешенство, но в то же время не хотела попадаться на очередную уловку и принимать его слова всерьез.