– Друзья мои, – сходу начал Эзра, едва вошел в комнату широким шагом. – Добро пожаловать.

Если они и удивились тому, как он молод, то хорошо это скрыли. В конце концов, из полученных приглашений они не могли сделать каких-то особенных выводов, ведь в каждом он просто перечислил кое-какие секреты их юных лет. Эзра выкрутил им руки. Только те, кто живет в трех измерениях, верят, будто история – неприкосновенна.

– Шестеро самых опасных из живущих на земле человеческих существ, – обратился к собранию Эзра, – как вы все знаете, сейчас под опекой Атласа Блэйкли. Один из них нейтрализован, что должно дать немного времени, а другой убит самим Обществом. Остальные четверо обеспечат нам либо вымирание, либо выживание. Они избранники деспотичного Общества, для которого мы всего лишь пешки. У нас впереди еще год, прежде чем они выйдут из-под защиты.

Сидевшие в комнате переглянулись. Всего их было шестеро, что Эзра находил замечательно ироничным. Даже Атлас, узнай об этом, оценил бы отсылку.

– Чего же вы ждете от нас по этому поводу? – спросил Нотазай, первым нарушив тишину.

Эзра улыбнулся, а Атлас пожал бы плечами.

– Чего же еще? Наш мир умирает, – сказал он и сел, готовый приступить к работе. – В наших руках это исправить.

Конец

Конец

И так вместо шестерых осталось пятеро.

– Я этого не сделаю, – сказал Нико де Варона, нарушая молчание. – Если только не будет гарантий на будущее.

Первой ответила Париса Камали:

– Гарантий чего?

– Я хочу вернуть Роудс. И мне нужно, чтобы ты дала слово помочь в ее поисках. – Выражение на лице Нико было решительным и угрюмым, голос – твердым и ровным. – Без твоей поддержки я частью этого Общества становиться не собираюсь.

Далтон решил не говорить ничего в духе «Вам не откажут», решив, что это не к месту.

Он сидел и молча ждал.

– Я с Нико, – сказала Рэйна Мори.

– И я, – спокойно и уверенно произнес Каллум Нова. Возможно, ему хватило ума понять, что важен для него сейчас всего один голос. Пока.

– Ты? – спросил Нико у Тристана Кейна, который не поднимал взгляда от рук.

– Само собой. – В его слабом голосе слышалась насмешка. – Само собой.