— Что-то вроде убежища, — сказал Мэтт.

— Эдемский сад, — ответил Киндл. — Как еще сказать? По сути, это и есть сад. За тобой там ухаживают. Пока ты жив, Бог за тобой приглядывает. Заставляет солнце светить, траву расти.

— Они — не Бог, — возразил Мэтт.

— Какая разница?

— Но так только в Огайо, — задумался Мэтт. — Может, когда Артефакт покинет орбиту, все опять перестанет работать.

— Если покинет. «Помощники» говорят, что это еще не решено. Так мне парень из Огайо сказал.

— Война небесная?

— По крайней мере, спор.

Мэтт посмотрел на серую лужайку перед зданием администрации, на местного «помощника» — того, которому он молился.

— А если спросить его…

— Мэттью, он ожил на время, но теперь снова отключился. Если хочешь поговорить с «помощником», тебе надо в Огайо.

Мэтт кивнул. Он то и дело поглядывал на свои руки — новые, свежие руки.

— Думаешь, я заварил эту кашу?

— Остановил Артефакт? — Киндл пожал плечами. Он уже думал об этом. — Кто знает. Речь идет о коллективном решении десяти миллиардов душ, и вряд ли один Мэттью Уилер мог так сильно склонить чашу весов. Но ты уж точно повлиял на ход их дебатов. Заставил оглянуться на то, что остается после них. Может, не ты один. Может, таких, как ты, тысячи в разных уголках Земли. Есть поговорка: хочешь стать Богом, прояви чуточку сострадания. А раз ты еще человек, прояви чуточку человеческого сострадания.

— Ты меня обвиняешь?

— Нет.

— Но тебе это не нравится.

— Нет. — Киндл глотнул кофе, горячего и горького. — Не нравится.

На следующее утро очнулась Бет. Она едва держалась на ногах, но полностью исцелилась. О вошедшей в грудь пуле напоминало лишь пятно свежей здоровой кожи.