— Бенни, — произнесла она уголком рта, — этого типа нам придется застрелить, тебе не кажется?

— Это не я выкупил уже обещанное кому-то жилье, сестрица, — парировал Бенедикт. — Ты же буквально вырвала из-под человека кровать. По мне, лучше бы это недоразумение как-то сгладить.

— Да, но в процессе я предпочла бы не обратиться в кучку переломанных костей, — призналась Гвен.

Глаза Бенедикта блеснули весельем, и юноша откинулся на спинку стула, чтобы дать кузине робкий совет:

— А тебе, случайно, не приходило в голову поговорить с ним? Просто новизны ради?

— Он не выглядит как человек, спокойно реагирующий на угрозы.

— Плащ у него шикарный, — пробормотал мастер Ферус. — Такие не раздают кому ни попадя, верно?

Подняв брови, Бенедикт покосился на эфирреалиста.

— Я предлагал поговорить, а не кидаться на него с угрозами. Хотя, допускаю, ты можешь и не чувствовать разницы.

— Тебя послушать, я настоящее чудовище, — заметила Гвен.

— Только образованное, богатое и с хорошим чувством стиля, сестрица, — уточнил Бенедикт. — И настоящая красавица к тому же. Попробуй. Просто ради смеха. А если не сработает, мы еще успеем смолоть его в муку.

— Или, — задумчиво вставил мастер Ферус, — оказаться смолотыми самим, что также вполне вероятно.

Подойдя к их столу, олимпийский капитан с достаточной силой ударил по его крышке кулаком, чтобы вся посуда и прочая утварь полетели на пол.

— Убирайтесь вон из моей комнаты, — потребовал он.

Гвен не особо возражала против угроз и демонстрации силы. Бог свидетель, она и сама прибегала к подобным мерам за последние несколько дней. Угрозы ее не обрадовали, но и не слишком напугали. В конце концов, у нее на руке была боевая перчатка, — впрочем, отметила Гвен, как и у олимпийца.

— Очень жаль, что вам доставлены такие неудобства, сэр, — сказала Гвен, — но эта комната срочно потребовалась мне и моим спутникам. Вы премного нас обяжете, если поищете ночлега где-нибудь в другом месте.