Письмоносец покачал головой:
– Простите, мадемуазель, но я всего лишь письмоносец, в мои обязанности не входит…
– На этот раз это твоя обязанность! – воскликнула Брисеида чрезвычайно властно. – Я не отдам его тебе, пока ты не высадишь меня там, и ты должен взять это письмо!
Письмоносец глубоко вздохнул, схватился ее за запястье и начал крутить педали как сумасшедший. Ветер утих, испарился окончательно. Белый цвет пустоты постепенно становился ярче, с тонкими золотистыми краями.
И вдруг появилось голубое небо, словно просвет между облаками. Яркость солнца ослепила Брисеиду и ласкала ее лицо. Еще несколько оборотов педали, и из ярко-белых кучевых облаков возникла подвесная площадка. Письмоносец высадил Брисеиду на краю пустоты, как можно дальше от первых караванов. Ощущение земли под ногами, пусть и невидимой, наполняло Брисеиду тревожным опьянением.
– Письмо, мадемуазель, пожалуйста, – сказал письмоносец, не спеша слезать со своего одноколесного велосипеда.
Брисеида молча протянула письмо.
Письмоносец прочитал надпись «
– Готово! – довольно воскликнул он.
Брисеида покосилась на него.
– Что? – защищался он. – Именно к вам он отсылает, это предложение, «К моему единственному желанию», так? Тот, кто написал эту фразу, думал о вас. Поэтому я отдаю его вам. Вот, готово.
– Ты должен отправить его в мое прошлое, – мрачно объяснила она.
Письмоносец рассмеялся и снова стал серьезным, увидев, что она не шутит:
– Ты немного странная, да? Зачем тебе это?
– Почему ты не пришел раньше, как только я взяла письмо в руки?
– Я пришел, как только почувствовал ваше письмо, – настаивал он. – А потом все равно пришлось вас догонять, вы двигались довольно быстро.
Брисеида кивнула. Он не должен вмешиваться внутри Цитадели или в присутствии хранителя. Он приехал, как только смог…
– Найди в моем прошлом время, когда у меня больше не было этого письма, и отдай его мне. Это должно быть… возле озера ночью.
– Хорошо, хорошо, я понял, – сказал он, выхватывая письмо из ее рук. – Но вы должны признать, что вы все равно странная.