Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

– Здравствуйте! Почтовая служба!

Сердце Брисеиды чуть не остановилось. Письмоносец находился прямо перед ней, опустив голову, держась одной рукой за руль своего крылатого велосипеда, а другой за кепи, чтобы оно не слетело.

– Полагаю, у вас есть письмо для меня, – сказал он с вежливой улыбкой.

И поскольку Брисеида не ответила, он добавил, указывая подбородком на ее одеяние:

– Думаю, вы прячете письмо под туникой.

Брисеида поднесла свободную руку к груди, почувствовала письмо отца под тканью.

– Если вас не затруднит, передайте его мне, – попросил письмоносец, – мне несколько неудобно, и я не хочу потерять свое кепи…

Брисеида достала письмо.

– Отлично! – сказал письмоносец, опуская кепи и протягивая руку, но тут же опомнился, почувствовав, что кепи вот-вот слетит.

– Ой! Подождите…

Он снял кепи, зажал под рукой, державшей руль, и снова протянул ладонь:

– Вот так, так намного лучше.

Но Брисеида не собиралась отдавать ему письмо. По крайней мере не сразу.

– Отвези меня на Площадь Времени, и я отдам его тебе! – крикнула она ветру, заправляя письмо под рубашку.