Тошноту, о которой он говорил, он уже чувствовал в горле. Но порыв ветра, ударивший в лицо, придал ему сил. Герцог привстал на стременах, вскинул меч и снова закричал, не щадя горла:

– Но все это пустая болтовня! Плевать, кто кому присягнул и кто кого предал! Плевать на прошлое! Впереди – только будущее, и сейчас оно в крови и огне! Неужели вы сложите оружие, воины Митровиц?

Рейнар опустил меч, но по-прежнему переводил взгляд с одного лица на другое. Затем, когда он уже готов был отъехать обратно к Хельхицкому, откуда-то с задних рядом донеслось одинокое:

– Здар, Истинный Король!

От благодарности он едва не застонал – но одернул себя и провыл:

– На хуй Истинного Короля! На хуй всех королей! Здар, Бракадия!

– Здар, Бракадия!

– Здар, Митровицы!

Войско разразилось нестройными криками, дикими и истошными, как завывания несущихся в бой хиннов. Гусары, словно сорвавшиеся с цепи псы, вопили каждый свое, вскинув в воздух обнаженное оружие, и опускали на лица забрала. Кони с бешеным ржанием переступали с ноги на ногу, а затем пустились по холму. Хельхицкий с проклятиями бросился во главу колонны – но Рейнар успел заметить, что и он кричит, заразившись кровожадным безумием, перекрывшим даже барабаны Сироток. Вслед за ним Рейнар жестко пришпорил коня, чтобы стать частью гневной толпы, сияющей на солнце крылатыми доспехами.

Хроуст был готов к их появлению: левый фланг и тыл его войска прикрывала дугообразная колонна вагенбургов. Про себя Рейнар отметил, что после Лучин от его знаменитых бронированных телег осталась в лучшем случае половина, если не треть. Но даже и так у гетмана было преимущество: холм, на который гусарам сначала предстояло взобраться, тратя силы своих коней и подставляясь прямо под дула артиллерии и стрелков Петлича. Хельхицкий и Рейнар повели плотно сбившихся колено к колену всадников вправо, ближе к тылу и в сторону от стен Хасгута. Только так, через слабо укрепленный тыл и правый фланг, они смогут добраться до Хроуста, который уже подходит к воротам. Вряд ли ему, как Шарке, нужно быть совсем близко, чтобы стереть их в пыль. Хроуст могуч, но и ему нужно беречь силы. В конце концов, он умирающий старик: Рейнар сам не раз видел, как слуга подхватывал его под локоть и как Шарка подолгу сидела над ним со светящимися ладонями, чтобы он держался на ногах.

Тут и там по правую и левую руку Рейнара всадники Митровиц падали, сраженные выстрелами из-за бронированных стен вагенбургов. Но стоило кому-то из них пасть или отстать, как тут же появлялся другой и поднимал над Рейнаром щит, пока тот несся на ряд телег, ища глазами в толпе Сироток фигуру на черном коне.