– Никому не позволяй тобой командовать, – пробормотала мать. – И не давай обращаться с тобой как с вещью. Никто не смеет говорить тебе, что делать. Никто тобой не владеет. Ты поняла меня?

Она повернулась к дочери:

– Шарка, ты поняла меня?

– Но, мама, куда мы пойдем? – прошептала та. – У нас никого и ничего нет, а там зима… И люди Хроуста совсем рядом…

Сердитое фырканье было ей ответом. Дэйн выпутался из хватки Шарки, подошел к матери и потянул полы ее старого платья на себя. Анежка, стараясь не смотреть на сына, подхватила его на руки. Зарывшись лицом в ее огненные волосы, мальчик успокоенно затих. Шарка ждала ответа, но у Анежки его, кажется, не было.

– Никогда ни для кого мы не будем вещью…

Она села на старый сундук и стала укачивать Дэйна на коленях. Шарке была хорошо знакома эта глубокая упрямая складка между бровями матери. Анежка не собиралась отступать. Метель за окном, пустота в кармане, война вокруг – ничто не заставило бы ее принять поражение.

Шарка поднялась и выбежала из комнаты, чувствуя, как ресницы тяжелеют от слез. Для нее, восьмилетней девочки, все эти слова о гордости и достоинстве значили лишь одно: им снова придется многие дни идти в поисках пристанища, только теперь еще и с Дэйном на руках, сквозь снег, с пустыми животами, по дорогам, кишащим разбойниками.

Она сама не заметила, как оказалась в коридоре, ведущем на кухню. Оттуда доносились запахи еды, которой никогда не было вдоволь, но это было лучше, чем ничего. Вздрогнув, она увидела в проеме спину Дивочака и юркнула за угол, но успела поймать на себе его взгляд. Понять, насколько он зол, Шарке не удалось, но при виде трактирщика сердце застучало быстрее. Не от страха – что-то другое, похожее на страх, но с незнакомой примесью, заставило девочку сначала застыть, а потом на ватных ногах подойти к владельцу трактира.

– Пан Дивочак…

Он сделал вид, что не услышал ее за бульканьем похлебки в супе и болтовней кухарок, которые наверняка обсуждали очередную выходку Анежки. При виде Шарки женщины склонились друг к другу, не пряча глумливых улыбок. Шарка отшатнулась. Что на нее нашло? Что она ему скажет?

– Ты что-то хотела? – спросил наконец Дивочак, не глядя на девочку. Но голос прозвучал не так сердито и страшно, как она ожидала, хотя трактирщик все еще дышал с присвистом, будто не оправился от вспышки ярости.

Шарка подошла к нему и сложила трясущиеся ладони вместе.

– Пожалуйста, – взмолилась она тонким голоском, который развеселил кухарок еще больше, – не гоните нас. Дэйн еще маленький, он не сможет… У нас больше никого нет, кроме вас…