Шарка не знала, сколько времени она провела в башне. Близился закат, а она все сидела, то проваливаясь в липкую дрему – видимо, от дурманов, которыми ее напичкали во дворце, – то погружаясь в воспоминания.

Сложилось бы все иначе, уйди они тогда из «Хмельного Кабанчика» в холодную ночь? Наверное, они просто замерзли бы, не успев даже покинуть Тхоршицу… Но ведь из прошлой деревни они ушли в такую же точно ночь, а Анежка еще и была на сносях. И выжили! Пришли в этот самый трактир, чтобы спустя пару лет Анежка нашла там свою погибель, а потом и Шарка – свою.

Неужели мать, упрямая и гордая, неизвестно где вообще выучившая слово «честь», которое стало для нее самым важным, знала все наперед? Как она могла догадаться, что именно в «Кабанчике» Шарка встретит Свортека, который превратит ее жизнь в ад?

«Да нет, – сказала себе Шарка, приподнимаясь, чтобы битое стекло не кололо ей ноги, – ничего она не знала». Они бы просто замерзли насмерть. Уснули все втроем в снегу и никогда не увидели занесенного над головой топора, кумира, посылающего девчонку на смерть, подругу, не сказавшую ни слова правды, любовника, дурачившего ее ради своего господина, короля, притащившего ее к своему хозяину…

«Ты вправду пытаешься выбрать, что лучше?»

Она взмахнула рукой, отгоняя насмешливый Голос как муху, и приблизилась к Такешу. Грифон ни на шаг не отходил от тела Рейнара. Крылья укрыли герцога, как черным одеялом, голову зверь подложил под его правую руку и так лежал, не шевеля даже хвостом или ушами. Шарка обернулась к городу. В отдалении гремела битва; над всем Хасгутом уже взвились в воздух ленты дыма, как знамена. Ей не было видно, что там происходит. Хотя она все это уже видела столько раз…

Зато, если Морра ей не врала, Дэйн был где-то там, далеко за стенами этого ада.

– Такеш, – позвала Шарка. Поначалу грифон не откликался, но затем все же раскрыл глаза и вопросительно уставился на нее, насторожив уши. Совсем как ее несчастные псы…

Кажется, он услышал последний приказ своего всадника и теперь готов был повиноваться ей. Дэйн там, а у Шарки есть грифон. Что ей стоит взобраться на него, пролететь над этим кошмаром, найти брата и, как они всегда мечтали, убежать в Лососевые Верховья?

«Решай уже! – торопил ее Голос, перекрывая стоны Хасгута и дыханье грифона. – Спаси Дар».

– Заткнись, – произнесла Шарка вслух. – Снова ты со своим Даром! Не людей, не свою дочь, или кто там она тебе, ты просишь спасти, а Дар, Дар, Дар, только его!

Свортек удивленно притих, пока Шарка ходила по битому стеклу, бормоча себе под нос, как старуха среди затопленных могил.