— Да не дёргайся ты, заяц шоколадный, не обижу! Дыши, дыши, уже всё, уже проснулся, всё будет хорошо… А ну, смирно сиди! Ух, ты, а у тебя встал, надо же! Это кислородное голодание, или ты рад тёте Натахе?

Бедный негр еле вырвался из заботливых объятий и заметался в панике, разыскивая одежду.

Я встал напротив негритянки и, стараясь не смущать пристальным рассматриванием, быстро сообщил:

— Тебя зовут Абуто, больше мы ничего не знаем, что происходит не в курсе, нападать на тебя не собираемся. Можешь одеться и успокоиться. Ты вообще меня понимаешь? Ду ю спик рашн?

— Ты Кэп, да? — спросила она внезапно.

— Говорят, что да.

— Я тебя почти помню.

— Я тебя тоже. Почти. Это Натаха, Сэмми и Сэкиль. Интернационал тут у нас, надо же. Где мы, почему и зачем — пока сами без понятия. Но здесь есть сортир, душ и столовка. Думаю, всем пригодятся.

— Особенно душ… — Натаха задумчиво подняла руку и понюхала небритую подмышку. — Мне чертовски нужен душ!

***

Пока все моются, я караулю вход, задумчиво рассматривая пистолет. Ремень с кобурой обнаружил в столе. Пистолет выглядит знакомо, в руку лёг привычно. Тело помнит лучше меня. По коридору слоняются ошалелые люди. Похоже, что пробуждение настигло не только нас. Не Стасик же их всех будил? Видя меня с пистолетом, шугаются, близко не подходят. Я решил убрать его в целях снижения уровня тревожности, и обнаружил, что в кобуре лежит скомканный, потёртый и выглядящий так, как будто им неоднократно вытирали жопу, документ. «Прочти внимательно!», надо же. Хотел прочесть, но не успел — ко мне деловито направился Стасик.

— Так, вот сразу нахуй пошёл, — ласково встретил его я.

— Это неконструктивный подход!

— Похуй.

— У нас общие проблемы, и их надо решать сообща!

— Слушай, Стасик, — вздохнул я, — я мало что помню, но почему-то не сомневаюсь, что ничего общего у нас с тобой нет. С тобой на соседнем очке присесть — и то зашквар.

— Это потому, что я гей, да?

— Нет, это потому, что ты мудень.