— Кэп, вы мне тоже крайне неприятны, как неприятны все тупые агрессивные гомофобы. Однако я вынужден настаивать — вам придется принять во внимание если не меня, то сообщество, которое я представляю.

— О, ты уже кого-то представляешь?

— Кто-то должен был принять на себя ответственность. Для начала, людям не нравится, что у вас оружие. Вы пугаете их. Кроме того, я считаю, что право на насилие, а также его инструменты должны быть делегированы общественным структурам.

— Это тебе, что ли?

— На данный момент — да. В дальнейшем мы, применив соответствующие демократические процедуры, выделим из состава общины условных «силовиков». Возможно, именно вы войдете в их состав, вы выглядите как человек решительный и умеющий обращаться с оружием.

— Не сомневайся. Умею.

— Вот видите!

— Вижу, что оружие, с которым я умею обращаться, уже у меня. И хер я его кому-то отдам. Даже если придется это умение продемонстрировать.

— Если вы плюнете в общество, общество утрётся. Если общество плюнет в вас…

— То зубами подавится… — меня накрыло ощущение дежавю.

— Вы совершенно невыносимы. И, кстати, почему вы мне «тыкаете»?

— С целью вербально подчеркнуть отсутствие уважения к собеседнику.

— Вы удивительно неприятный тип. Просто воплощение всего отвратительного, неуместного и нетолерантного. Таким, как вы, не место в обществе.

— …раздался голос из параши… — не удержался от детской подначки я.

— Вы мне омерзительны! Я этого так не оставлю! — Стасик развернулся и гордо ушёл.

— А вы умеете заводить друзей, белый маса! — прокомментировал Сэмми. — Кстати, вы только гомофоб или ещё и расист?

— А как насчет сексизма, Кэп? — поинтересовалась сзади Натаха. — Женщина должна знать своё место?

— Я толерантен и ненавижу всех мудаков одинаково. А женщина, разумеется, должна знать своё место. Но имеет полное право это место выбрать.

— Тогда я с вами, Кэп, — ответила Натаха. — Этот дятел мне отчего-то сильно не нравится.

— И неудивительно, — добавила Абуто, — он же неоднократно пытался нас убить.