— Потому что, если будет запасной, то с нашим точно что-нибудь случится. Наличие резервных вариантов провоцирует на смелые эксперименты.

— Я просто математик, Кэп-сама. Я указываю возмозности, а как люди ими распорязаются, они ресают сами.

— В этом все учёные, — вздохнул я, — заботливо дают обезьяне гранату, объясняют, как выдернуть чеку, а потом удивляются результату. Что могло пойти не так? Ведь они же предупредили о последствиях!

— Ты дазе не знаесь, наскорько ты прав, Кэп-сама.

— Эй, вы чего застряли? — Натаха вылезла из переплетения труб, чумазая, но довольная. — А я чего нашла! Вы не поверите!

***

— Оу! — воскликнула Сэкиль, когда Натаха торжественно распахнула перед нами дверь. — Натаса, я тебя рюбрю!

— Да я сама на себе жениться готова! Чур я первая в душ!

Перед нами открылось нечто вроде кабинета, совмещённого с гостиничным номером «люкс». Отделанное полированным деревом помещение с массивным столом и удобным креслом отделено лёгкой дверью от комнаты-спальни. Там широченная мягкая кровать, встроенные шкафы, ковёр на полу, люстра на потолке и — ванная за матовой стеклянной дверью.

— Там есть горячая вода! — сказала Натаха. — Я первым делом проверила! И нормальный шампунь! И… А, к чёрту, быстро не ждите!

Мы с Сэкиль смотрели, как раздевается за полупрозрачным стеклом её далёкий от модельных пропорций силуэт.

— Заль, сто Натаса такая некрасивая, — с искренним сожалением сказала азиатка. — Она хоросая зенсина. Грубая, простая, но хоросая.

— Это важнее красоты. Красота приедается. Красота уходит с возрастом. Красоту очень легко потерять. Остаётся человек, какой он есть.

— Ты рюбис её?

За этим вопросом неслышно прозвучал другой: «А меня?» Или мне показалось. Не то я сокровище, чтобы искать моей любви.

— Не знаю, — сказал я честно. — Любовь — это такое, на перспективу. Что-то протяжённое во времени. Она включает в себя планы на будущее. «Жили они долго и счастливо и умерли в один день». А что делать, если вы уже умерли? Если ваше время замкнуто в эту, как её, топологию мужика на «П»?

— Пенроуза.

— Никак не могу запомнить. Буду звать её «эшеровской». Или правильно «эшерской»?

— Мозно «есеровской». Рюди понимают картинки, а не математику.