– Нет, всё-таки зеленые, – решил он.

– Мне синие больше нравятся, – признался Пол. – И хорошо, что ты нарисовал ему бороду поменьше. Бесит. Откровенно бесит эта борода.

– И меня тоже бесит. Но глаза однозначно нужны зеленые, – уверенно сказал Ян. – Такие, знаешь, тёмные. Как… как хвоя на ёлке, только темнее.

– И немножко в синеву, – добавил Пол.

– Ну, разве что совсем немножко, – согласился Ян.

Рисовали они в результате до восьми вечера, потом ждали, когда стенгазета просохнет, потом, как и велел Фрол, перенесли её в холл при входе, и прикрепили кнопками к большой доске объявлений, находившейся напротив предбанника. Доска была щербатая, старая, кнопки в ней держались плохо, поэтому провозились минут десять.

– Нормально, – удовлетворенно сказал Ян, когда газета, наконец, заняла своё место на доске, в самом центре. – Вроде неплохо.

– Очень даже хорошо, – строго сказал Пол. – Уж точно лучше, чем нарисовал бы седьмой класс.

– Это да, – согласился Ян. – И Ленин как надо получился. Почти не раздражает даже.

– Как же хочется закрасить ему эту лысину, – покачал головой Пол. – И бороду. Тогда было бы идеально. Или почти идеально.

– Нельзя, – вздохнул Ян. – А так ты прав. Лысина и борода тут явно лишние. К сожалению, настолько сильно отступать от образца мы не можем.

* * *

Ит и Берта, приехавшие на работу к восьми утра, увидели творение братьев Фламма одними из первых – им даже не пришлось проталкиваться, и они смогли посмотреть стенгазету издали. Ну, относительно издали, конечно. Метров с пяти.

– Дааа… – протянула Берта. – Что-то сегодня будет…

– Может, снять? – предложил Ит.

– Поздно, – вздохнула Берта. – Уже много кто видел.

– Только бы не прибили, – покачал головой Ит. – Это… несколько неожиданно.

– Несколько неожиданно? – переспросила Берта. – Всего лишь?

– Пойдем ко мне в кабинет, – сказал Ит решительно. – Не здесь же говорить.

– О чём говорить? – Берта с тоской посмотрела на Ита. – О том, что они нарисовали потрет мужика рауф, и повесили его на всеобщее обозрение?