– И что бы это могло быть? – спросила миссис Грин, открывая глаза и становясь на колени у края глубокой ванны. Она натянула перчатку.

– Я!

– Придется нам каждому остаться при своем мнении, – сказала миссис Грин.

Это единственные слова, которые она произнесла в последовавший далее час. Не давая себе ни малейшей возможности начать колебаться, она вонзила нож в сгиб локтя Джеймса Харриса. Почти сразу лезвие уткнулось в кость, но она обошла ее. Чем больше она представляла себе, что просто занимается обрезкой жира с рождественской ветчины, тем легче ей было дистанцироваться от его криков, пока она занималась тем, чем на самом деле занималась.

Она рубанула его по локтю, отказавшись от чистых, аккуратных порезов, и просто кромсала связки и сухожилия. Она пилила, рассекала, царапала его кожу охотничьим ножом.

– Послушай меня, – бормотал Джеймс Харрис. – Вы столкнулись с секретом вечной жизни и решили разрушить его. Это безумство!

Миссис Грин не обращала на него внимания. Наконец она очистила его локоть до самой кости.

– Мэриэллен, – крикнула она. – Пусть Китти позаботится о Патриции. Мне нужна помощь.

– Да, мэм! – откликнулась Мэриэллен и появилась на пороге ванной.

После Мэриэллен двумя руками держала предплечье и крутила из стороны в сторону, в то время как миссис Грин, державшая плечо, обрезала все, что не давало им разъединиться. С громким хрустом разрывающегося хряща и серией более коротких щелчков предплечье наконец отделилось. Оно висело на нескольких тонких лоскутах кожи и мышц, которые не удалось разорвать, и миссис Грин обрезала их. Мэриэллен бросила человеческую руку в черный мусорный пакет и завязала его крепким узлом. Рука внутри начала корчиться, словно пыталась выбраться из заточения.

– Чувствую, как срастается позвоночник, – зло усмехнулся Джеймс Харрис. – Вам остается надеяться, что вы сможете резать быстрее, чем я заживаю.

С помощью Мэриэллен дело пошло быстрее. Они оторвали правую руку, затем отделили правую ногу до колена, затем до бедра. Пластиковые пакеты, извиваясь, громоздились в углу. Когда очередной охотничий нож затуплялся о мышцы и кости, миссис Грин бросала его в пакет и брала новый. Мэриэллен прочищала кольчужные перчатки, когда звенья забивались и становились слишком скользкими, чтобы удерживать плоть.

– Где живут твои мальчишки? – спросил Джеймс Харрис у миссис Грин. – В Ирмо, не так ли? Джесси и Аарон. Когда я отсюда выберусь, обязательно нанесу им визит.

Даже когда они перевернули его на живот, начав работать над левой рукой и левой ногой, он продолжал свой бесконечный монолог, который становился все менее и менее связным по мере того, как они отрезали от него все больше и больше.