– Знаю. Мне тоже. Но пока мы вместе, можем помогать друг другу до самого конца. Наша сила станет твоей силой. Нам не придется тащить тебя на себе, потому что ты в этом не нуждаешься. Но мы будем на твоей стороне. – А затем он сказал: – Можно спросить тебя кое о чем?

Уоллес кивнул, Нельсон опустил руки.

– Если бы все было иначе, но ты все же оказался бы… здесь. Не знаю, по какой причине. Скажем, ехал бы куда-нибудь один и оказался бы в нашем городке. Ты каким-то образом отыскал бы путь в нашу лавку, и Хьюго был бы тем, кто он есть, а ты был бы тем, кем был. Что бы ты тогда сделал?

Уоллес рассмеялся сквозь слезы:

– Я бы, наверное, поставил бы тут все с ног на голову.

– Само собой. Но в этом есть своя красота, ты так не считаешь? Жизнь беспорядочна, и ужасна, и удивительна, и все это одновременно. Что бы ты сделал, если бы Хьюго был рядом, а тебя ничто не останавливало бы? Жизнь, или смерть, или что-то еще. Что бы ты сделал?

Уоллес закрыл глаза.

– Все.

* * *

Депрессия настигла его на второе утро и оказалась непродолжительной. Уоллес позволил себе недолго печалиться, вспомнив слова Хьюго о том, что горевать могут не только живые. Он стоял на веранде и смотрел на восход солнца. Ему было слышно, как Хьюго и Мэй ходят по кухне. Хьюго хотел закрыть лавку на день, но Уоллес попросил его: «Пусть все идет своим чередом». Мэй поддержала его, и Хьюго в конце концов сдался, хотя и неохотно.

Солнце проглянуло сквозь деревья и растопило тонкий слой инея, покрывшего землю. Когда светлое пятно доползло до Уоллеса, он схватился за перила. Солнце коснулось сначала его ладоней, затем рук и наконец лица. Оно согрело его. Оно его успокоило. Он надеялся, что там, где он окажется, тоже будут солнце, и луна, и звезды. Бо`льшую часть своей жизни он провел с опущенной головой. И казалось справедливым, что вечность позволит ему обратить лицо к небу.

Его печаль уменьшилась, хотя и не сошла на нет. Она все еще бурлила у него внутри, но он все же вынырнул из нее. Он понимал, что это всего лишь другая разновидность горя, но тем не менее это была его собственная печаль.

Он принял ее.

Что ты будешь делать в оставшееся тебе время?

И тут он понял что.

* * *

– Черт, ты что, совершенно выжил из ума? – рявкнула на него Мэй. Она стояла в кухне и смотрела на Уоллеса так, будто он самый большой идиот из всех, кто когда-либо попадался ей на ее жизненном пути. Хьюго стоял за кассой в лавке.

Он пожал плечами:

– Ты так считаешь? Но мне кажется, это будет правильно.