Тогда случился еще один звук. Сильвенио закричал снова – тонко, пронзительно, поначалу тихо, а затем все набирая обороты. Секунда, две, пять, десять – крик все продолжался и продолжался, разносясь звонкой трелью по всему кораблю, просачиваясь во все отсеки и щели, ввинчиваясь в уши, простреливая сердце. Аргза, которому довольно быстро надоело это терпеть, потащил его за сломанную руку прочь из кабины, а Сильвенио все кричал и кричал. Когда у него перехватило дыхание, он начал кричать снова. И снова. И снова, и снова. И снова – он кричал до тех пор, пока Аргза не зашвырнул его в самую дальнюю, самую темную пустую кладовую. Только тогда крик прекратился, а Аргза закрыл дверь кладовой на замок и ушел.

…Узкая полоска света выхватила из темноты осунувшееся лицо с запекшимися губами и блеклыми, пустыми глазами. Лиам лежал на боку, лицом к двери, и просто смотрел на свет, не щурясь. Убедившись, что он адекватен, Аргза открыл дверь шире.

– Успокоился?

Прошло уже два дня с тех пор, как он бросил эрландеранца в эту кладовку. При его приближении Сильвенио приподнялся, опираясь на левую руку – правая покоилась возле лица, согнутая в локте, и, похоже, Лиам старался ею лишний раз не шевелить. Судя по всему, Контроль в итоге все же подействовал.

– Да, сир. Прошу простить мое неподобающее поведение, больше такого не повторится, – отозвался Лиам хрипло.

Это был тот самый тон, который Аргзе так сильно не нравился. Тем не менее этот тон был лучше тона двухдневной давности, когда с Лиамом творилось что-то, описанию не поддающееся.

– Идем. По пути заглянешь к врачу, я нанял нового.

Сильвенио без единого слова поднялся и пошел за ним, автоматически держа сломанное запястье на весу.

Потом они молчали у консоли. Аргза, сидя в своем кресле, проверял электронную почту, а Сильвенио, уже с перебинтованной рукой, проводил общую калибровку систем, как делал всегда, когда не хотел разговаривать и в то же время не знал, чем себя занять. Бинт ему наложили особый: тонкий, как кожаная перчатка, но твердый, как гипс, из-за акариновых вкраплений. Наногены в нем способствовали скорейшему сращению сломанных костей.

Аргза наблюдал за помощником краем глаза, уже понимая, что не будет ни наказания, ни «возмещения морального ущерба» – честно говоря, он вообще не имел ни малейшего представления, что с таким Лиамом можно сделать, чтобы тот не сорвался снова. А то ведь, глядишь, он так и с катушек съехать может – недавняя истерика тому лучшее доказательство. Сейчас же, хоть Сильвенио и ничем не напоминал больше неведомое кричащее существо, которое заменило тихого послушного мальчика в те минуты, Аргзе по-прежнему было не по себе: таким сломленным ему своего личного маленького телепата видеть еще не приходилось. Даже тогда, после смерти Джерри, даже после их большой размолвки во времена незапланированного визита Конрада.