– Нет.

Несколько мгновений Шапки смотрели друг на друга, после чего Штыпсель буркнул:

– Оставишь мне сколько-нибудь?

– Как фоговаривались, – хладнокровно ответил Кувалда. – Но потом тебя прифётся повесить.

– За что?!

– Схинки велел.

– Ты же обещал меня отмазать!

– А ты обещал мне помогать, а сам не сказал, что знаешь, гфе феньги.

Штыпсель скрипнул зубами, но крыть ему было нечем – действительно обещал и действительно не сказал. Он в отчаянии оглядел неприветливый курортный берег, на котором его, возможно, и повесят – чтобы не тратить бензин на обратную дорогу, пробормотал пару ругательств и неожиданно спросил:

– А если я что-нибудь важное сделаю, ты меня снова отмажешь?

– Важное кому?

– Всем.

– Ну, попробуй сфелать, – поразмыслив, предложил великий фюрер. – А я пофумаю, насколько важное это важное.

Уйбуй понял, что на большее рассчитывать бессмысленно, и мотнул головой в направлении берега:

– Смотри, вон та девка идёт, которую Консул по всему телевизору ищет.

Кувалда вскочил и вытаращился на девушку в чёрном, медленно идущую вдоль линии прибоя.

///

Ветер в лицо… запах морской соли и её вкус на губах… запах сосен, смешанный с запахом моря… крики чаек…

Мир.

Который она хочет разрушить. И создать на его месте новый. Не на обломках, а на его месте. Одно заменит другое.