Ладно, не будем унывать раньше времени. Металлический инструмент в соединении с мелиорацией и ирригацией позволит поднять производительность сельского хозяйства. А там и местную мораль начнём потихоньку менять: надо будет поспрашивать Сектанта, что там его тенхорабизм говорит по поводу прожирания общественного богатства на многолюдных пиршествах. А если Путь Света и Истины не порицает подобную порочную практику, придумаю для «макак» религию с запретами на частые гулянки, оставлю лишь два праздничных дня, в которые можно будет закатывать пышное застолье, чтобы мои подчинённые совсем не свихнулись от отсутствия привычных обитателям Пеу радостей, и баста. А в остальное время будем вести жизнь скромную. Правда, тогда я сам себя лишу самого мирного способа подрыва сил чрезмерно усилившихся на местах граждан. Но опять же, можно что-нибудь придумать, например, отправляться по неугодным этим гражданам как раз в обжорные дни. Впрочем, у меня сейчас есть дела поважней, чем строить планы на очень отдалённое будущее…

Визг свиньи, лишившейся жизни для сегодняшнего пира, многоголосый шум со всех сторон – гости и мои орлы, разбившись на мелкие группки, вели мужские беседы о хозяйстве, рыбалке, охоте, магии с колдовством, а также о сексуальных подвигах и похождениях, – всё это как-то мало способствовало упражнениям в чистописании. Так что остаток дня до самого мероприятия посвящаю общению с иногородними участниками и начавшими подтягиваться мархонскими обитателями.

Переходя от одной кучки гостей, разбавленных «макаками», к другой, я после обязательных вопросов о состоянии хавроний и видах на урожай принимал участие в неспешных мужских беседах о рыбалке, охоте на разную мелкую живность, ещё оставшуюся на нашем острове, черепашьих и крабьих бегах, сексуальных похождениях и т. д. Изредка разговор поворачивал на непонятное поведение вохейских торговцев. Все обитатели порта и окрестностей просто терялись в догадках, чего это чужаки торчат невесть где, вместо того чтобы пользоваться гостеприимством старых знакомых. И многим из числа регоев и «сильных мужей» эти странности не очень нравились.

Взгляд мой скользнул по очередной компании, жующей местную жвачку из травы и особого вида земли. Среди пары «макак» и тройки людей какого-то вэйского старосты торчал Отукоме. Я уже собирался пройти мимо – нечего тратить время на мелких сошек, обойти бы до начала пира, никого не обидев, всех собравшихся на нашем холме «сильных мужей», но тут в глаза бросился браслет с несколькими сине-зелёными камушками на запястье гонца-кесу. Так что пришлось уделять внимание мелким сошкам-вэйцам, заводя обычную бодягу о свиньях, урожае и прочем.