В луже крови.

У Кивы остановилось сердце. Но тут она заметила, что грудь стражницы слабо поднимается и опускается.

Жива, она была жива!

Если бы собственное тело слушалось Киву, она бы упала от облегчения.

И тут она поняла кое-что еще: Наари уже испытывала на себе магию Зулики.

«В глазах темнота, руки и ноги просто не слушаются, – сказала стражница, рассказывая о том дне, когда потеряла руку. – Тело мне не подчинялось, ужасное ощущение».

Если бы Кива узнала о темной магии раньше, если бы только…

– Сестренка, как хорошо, что ты пришла! – мурлыкнула Зулика, прерывая скорбные размышления Кивы.

Кэлдон швырнул огненный шар, и Кива вдруг подумала: почему Джарен не использует собственную магию? Вновь вернулся ужас, но Джарен как будто не был ранен, да и кинжала нигде не было видно.

Не успела Кива испугаться еще сильнее, как пламя ударило Зулику прямо в грудь…

И ничего не случилось.

Зулика резко ухмыльнулась и выудила что-то из-за высокого ворота темно-синего платья.

У Кивы из легких вышибло весь оставшийся воздух, когда она узнала амулет.

Свой амулет.

Но как…

Рывком вздохнув, Кива вспомнила, как днем долго обнимала Зулику, а сестра на ухо шептала ей слова утешения, все время обнимая ее за шею.

Расстегивая застежку.

Кива не заметила. Даже когда нарядилась в платье и посмотрелась в зеркало, она была так поражена изменениями во внешности и так истощена исцелением Торелла, что не заметила пропажу.