…И вместе с оглушительным криком из Кивы вырвалась золотая вспышка, прогнав своей абсолютной мощью всю тьму, освободив Киву, освободив Кэлдона, освободив Джарена, и не оставив ни следа от скверны Зулики.
Но тут кинжал Зулики ударил Джарена.
Прямо в сердце.
Он исторг волну силы, Киву с Кэлдоном отбросило к стене, стекла разлетелись, люстра рухнула на пол. На ногах осталась одна Зулика, и она смотрела, как Джарен упал на колени, распахнул от боли рот, а руки, которые снова ему подчинялись, вцепились в кинжал в груди.
– Нет! – крикнула Кива. В ушах стоял звон, в голове грохотало, и не только от сотрясения, но и от того, сколько сил потребовалось, чтобы прорвать магию Зулики.
Она попыталась встать и всхлипнула, не удержавшись на ногах, – но ей нужно было к Джарену,
Кэлдон стонал почти без сознания, голова его была в крови. Помочь он ничем не мог. Она должна…
Она поползла на коленях, не обращая внимания на осколки люминия, которые резали ей кожу и рвали платье, она пробиралась к Джарену и доползла, как раз когда Зулика злорадно вырвала клинок и заявила:
– Можешь спасти его или остановить меня. Выбор за тобой, сестра.
И она ушла: надела маску – маску Гадюки – и быстро вышла из комнаты, чтобы заключить с королевой сделку.
Но Киве не было до нее дела.
Пусть она забирает себе королевство.
Только бы Джарен остался жив.
У него уже закрывались глаза, из раны лилась кровь. И все равно, заметив, что над ним склонилась Кива, он смог встретиться с ней полным боли взглядом и прошептать мучительно и рвано:
– Как… ты… могла? – И он сдался обмороку.
Внутри Кивы что-то надорвалось от обвинения в его голосе, но сейчас ей было о чем беспокоиться и без размышлений о том, как глубоко он ее ненавидит – имея на то право.
– Нет, нет, нет! – она прижала руки к ране.